Стивен Хайес - Освобожденный разум. Как побороть внутреннего критика и повернуться к тому, что действительно важно

Например, если в соседней школе стреляли или город накрыл разрушительный шторм, легко предсказать, кому из детей придется тяжко. Это отнюдь не те, кто был тревожен; это те, у кого были особенно негибкие родители.

Недавний эксперимент, проведенный ACT-исследователями в Австралии в течение шести лет, от начала до окончания средней школы, отслеживал 750 детей и их родителей. Дети родителей, предпочитавших жесткую и авторитарную модель воспитания с низким уровнем доброты или эмоциональной чувствительности и высоким уровнем контроля, в ходе исследования показали снижение психологической гибкости. Хуже того, когда дети становились менее гибкими, родители, как правило, становились еще более авторитарными, реализуя адскую обратную связь.

Конечно, трудно быть гибким, когда речь идет о воспитании детей, и тому есть причины. Во-первых, как родители мы должны устанавливать правила своим детям, тонко балансируя, потому что контролировать детей чрезмерно жестко тоже нельзя. В конце концов, правила, которым мы обучаем своих детей, направлены на то, чтобы защитить их и помочь им стать ответственными, заботливыми и компетентными людьми. И, естественно, пугает и приводит в бешенство, когда дети пренебрегают указаниями.

Танец гибкости в воспитании – это поддержка и самостоятельности ребенка, и его свободы совершать собственные открытия, выбирать ценности, и установление разумных, соответствующих возрасту ограничений, а также контроль и воспитание таким образом, чтобы ребенок рос стабильным и разумным. Специалисты называют такую модель авторитарной – термин означает, что мы должны быть авторитетами для своих детей.

Когда дети еще маленькие, они считают, что у нас есть все ответы о жизни (разумеется, довольно быстро они понимают, что это не так). Поэтому мы легко можем потерять статус советника, если не воспитываем в ребенке осознание, что на многие жизненные вопросы нет единого «правильного» ответа, а это значит, что и он неизбежно столкнется с трудностями, когда будет искать собственные ответы. Дать ребенку возможность пройти через эту борьбу самостоятельно может быть трудно. Единственное, о чем я спрашиваю своего двенадцатилетнего сына почти каждый день: «Что ты сделал сегодня, что было трудно?» Таким образом, я заставляю его думать о своих навыках выполнения трудных действий.

Позвольте мне привести пример, связанный с одним из самых сложных вопросов, с которым может столкнуться родитель. Мне самому пришлось решать эту задачу при воспитании детей. Я покажу, как овладение АСТ может помочь.

В возрасте между восемью и четырнадцатью годами все четверо моих детей поделились со мной мыслью суицидального характера, спросив, разумеется, каждый по-своему, какова цель жизни, если человек в итоге умирает. Как психолог я знал, что такие мысли часты среди детей и подростков: большинство старшеклассников согласны с утверждением: « У меня были мысли о самоубийстве, но я не совершал никаких попыток ». Подобные рассуждения вызывают в детском сознании мысли об одиночестве, изолированности и отличии от других людей. Наработки АСТ помогают нам понять, что суицидальные мысли есть отражение разума, пытающегося «решить проблему» внутреннего неспокойного состояния, даже если его деятельность убивает нас. Суицидальные мысли не означают, что человек сломлен, а скорее указывают на то, что ему нужно вывести свой мозг из «проблеморешательного» режима, чтобы начать учиться переносить эмоциональные страдания.

Из всех моих детей Чарли задал мне вопрос о смысле жизни самым провокационным образом. Он едва ли не потребовал, чтобы я доказал , что жизнь не пуста и не бессмысленна (его тон значил: «Если ты не можешь объяснить, то почему я не должен покончить с собой?»).

Доказывать значимость жизни опасно, я это знал. Наш осуждающий разум работает со всем, что мы ему даем. Значимость важна, когда речь идет о выборе, и попытка предложить ему доказательство сведет выбор к логическому решению. Это естественный импульс, но на самом деле в нем сокрыта опасная идея. Через такой сложный момент мне пришлось пройти.

То, что я сказал, ввело Чарли в ступор. «У всех нас есть такие мысли, – сказал я. – У меня тоже! И они все еще у меня есть». Глаза Чарли удивленно раскрылись. «Поэтому давай примем это: жизнь пуста и бессмысленна. Вот в чем секрет жизни. Что бы ты ни делал, в конце концов все это бессмысленно, потому что в итоге все умрут, а Солнце превратится в большой ледяной шар. Давай просто примем это как данность», – предложил я ему. Чарли выглядел ошеломленным. Он был готов к спору, но не к согласию. «И, – добавил я, наклонившись к нему ближе после паузы, – я люблю тебя, и я знаю, что ты любишь меня. Что бы еще ни говорил нам наш разум, это тоже правда».