Джастин А Франк - Трамп на кушетке. Что на самом деле в голове у президента

По мере развития ребенка динамика его отношений с матерью изменяется, и у него возникает стремление полагаться на свои силы. На этом этапе родительская помощь воспринимается как слабость и даже как источник стыда. Это особенно справедливо для авторитарных семей, где сострадание и заботливость считают признаками слабости и нерешительности. Преждевременная независимость юного проказника Дональда Трампа, по всей видимости, развилась из ранней привычки полагаться на себя, компенсируя чувство стыда и унижения из-за отсутствия любящего внимания со стороны матери. Взрослый человек, так и не преодолевший детские страхи перед стыдом и унижением, начинает проецировать их и стыдить других людей, – особенно женщин, напоминающих ему о матери, которая пренебрегала его потребностями.

Сексистские настроения и сопутствующие им виды поведения также часто встречаются у мужчин, которые считают, что их матери, старшие сестры и учителя издевались над ними в детстве. Позиция жертвы – осознанная или неосознанная – устраняет сомнения по поводу агрессивного отношения к другим людям и защищает от угрызений совести. Хотя Дональд Трамп никогда не говорил о своем детстве в таком контексте, позиция пострадавшего занимает одно из центральных мест в его нынешнем мировоззрении. Он представлял себя невинной жертвой женщин, обвинявших его в сексуальных домогательствах. А его заявления о том, что он превратился в мишень тенденциозной охоты на ведьм, звучат все чаще и громче, по мере того как расследование специального прокурора Роберта Мюллера подбирается все ближе к Белому дому.

«Охота на ведьм» в устах Трампа – термин, наполненный подсознательным смыслом. Воскрешение воспоминаний об охоте на ведьм в XX веке, вдохновляемое его наставником Роем Коном, который обучил Трампа контрстратегии «несправедливо обиженной жертвы» в 1970-е годы, позволяет понять, какой страх испытывает Трамп. С учетом его отношения к женщинам, он подсознательно добавляет новый смысл в дискуссию своим упоминанием о ведьмах. В XVII веке жертвами охоты на ведьм, с которыми он себя сравнивает, были невинные юные девушки, что делает такое сравнение слишком наглым даже для Трампа. Но само представление о ведьмах, разумеется, давно служит аллегорией мужского страха перед женскими чарами. Этот всеобъемлющий страх стоит за отношением Трампа к женщинам.

В другом поразительно неосторожном пассаже, помогающем объяснить, почему книга Трампа 1997 года «Искусство возвращения» больше не переиздается, он дает читателям откровенное представление о своем образе мыслей.

Взрослый человек, так и не преодолевший детские страхи перед стыдом и унижением, начинает проецировать их и стыдить других людей, – особенно женщин, напоминающих ему о матери, которая пренебрегала его потребностями.

«Женщины обладают величайшим актерским талантом, – пишет он. – Самые умные ведут себя очень мягко и изображают эмоциональную зависимость, но внутри это настоящие убийцы. Человек, придумавший выражение «слабый пол», был либо очень наивным, либо пошутил. Мне приходилось видеть, как женщины манипулируют мужчинами одним движением брови… или другой части тела. Я видел, как самые грубые и крутые парни на свете, которые мечут громы и молнии и заставляют рыдать других крутых парней, панически боятся своих хрупких жен или подружек».

В другом месте Трамп намекает, что, если бы все женщины вели себя так же, как его мать – замечательная домохозяйка, которая заботилась о его отце, – то они были бы не такими пугающими. Но эти утверждения маскируют его глубокое разочарование в матери и обиду на ее пренебрежительное отношение к нему. Как он пишет в «Искусстве возвращения», «когда я вырос и не понаслышке познакомился с жизнью знаменитых клубов, светских событий и вечеринок… то начал понимать, что женщины гораздо сильнее мужчин». Он настаивает: «я ничего не люблю больше, чем женщин… но на самом деле они сильно отличаются от того, какими их изображают. Они гораздо хуже мужчин, гораздо более агрессивны и при этом дьявольски умны. Давайте отдадим им должное и поаплодируем женщинам за их огромную власть, которую большинство мужчин даже боятся признать».

Такие пассажи служат напоминанием, почему в психоанализе мужской страх перед женской властью издавна ассоциировался со страхом кастрации. Прямое признание Трампа, что женская сила пугает его, – это хрестоматийная иллюстрация человека, который боится быть оскопленным женщиной. Страх кастрации обсуждается с тех пор, как фрейдистская теория психоанализа впервые появилась перед Первой мировой войной. Основанный на мифе об Эдипе, наказанном за сексуальное вожделение к собственной матери, страх кастрации предполагает, что женщины имеют над мужчинами таинственную власть, способную лишить их мужской силы. Он часто лежит в основе того, что считают сексизмом, но его также можно рассматривать как страх перед неведомой «чуждостью» женщин, описываемой Трампом.