Роберта Голинкофф - Знать или уметь?

Что нужно сделать, чтобы стать комиком-профессионалом вроде Джоан Риверз, или писателем-профессионалом, как Малкольм Гладуэлл, или классным теннисистом вроде Скиппи Уэлдона? Тест PISA, сдаваемый четырнадцатилетними подростками по всему миру, помогает понять, что такого умеет эксперт, чего дети на ранних уровнях не могут. Студенты, набирающие очень хорошие баллы, умеют связывать сведения, изученные в алгебре, с темами из тригонометрии. Они могут идентифицировать, когда в решении задачи появляются ограничения (я не могу использовать эту стратегию для решения подобного рода проблем), и гибко переключаться между вариантами. Они могут даже применять идеи , найденные тут же, чтобы выработать новые взаимосвязи и помочь себе. Быть на 4-м уровне означает, что вы умеете выйти за рамки своих знаний (уровень 3) и придумать новые способы избавления от какой-то проблемы (уровень 4).

На самом деле в науке об обучении есть целая область, занимающаяся отличием экспертов от новичков. Экспертами могут быть даже дети. Микки Чи из Аризонского университета изучала детей-шахматистов [275] Chi, M.T.H. (1978). Knowledge structure and memory development. In R. Siegler (Ed.), Children’s thinking: What develops? (pp. 73–96). Hillsdale, NJ: Erlbaum. . В ее исследованиях взрослые смогли запомнить больше чисел, чем дети (так называемый подтест повторения цифровых рядов в тесте IQ), показав, что у них больше емкость памяти. Это неудивительно. Но юные шахматисты сумели запомнить больше позиций на доске, чем взрослые. Покажите детям-чемпионам фигуры, расставленные на полях их сражений, и они намного лучше, чем люди вдвое или втрое их старше, вспомнят, что там было. Эксперты — и все работающие на уровне 4 в любой области — эффективнее решают проблемы в своей сфере (например, как уйти от шаха), замечают то, что не видно новичкам (эту пешку можно использовать в новой стратегии), анализируют проблему глубже и действуют очень быстро, потому что имеют больше специальных знаний (этот ход уже спасал меня раньше) [276] Chi, M.T.H. (2006). Two approaches to the study of experts’ characteristics. In K.A. Ericsson, N. Charness, P. Feltovich, & R. Hoffman (Eds.), Cambridge handbook of expertise and expert performance (сс. 121–130). Cambridge, MA: Cambridge University Press. .

Другой простой пример — гольф. Это дело нудное, потому что для обретения мастерства требуются годы. Хорошие специалисты могут применить свои знания и приемы к новым ситуациям на ином поле [277] The McGraw Center for teaching and Learning. (n.d.). Novice v. expert problem solvers. См. сайт Принстонского университета: www.princeton.edu/mcgraw/library/for-students/problem-solvers/ . . Должна ли Лоис попытаться перебросить мяч, рискуя его потерять, через ручей, который протекает в середине фервея [278] Фервей — участок с травой средней длины, занимающий большую часть игрового поля. , если не может сделать полноценный удар? Какую клюшку лучше использовать? Будет ветер помогать или препятствовать ее попытке? Даже то, что игрок в гольф рассматривает все эти переменные, очень показательно. Лоис не просто идет вперед — игроки более низких уровней тоже так поступают, — но и думает, какое действие лучше. Она не поднимает руки (или клюшки) вверх, посчитав задачу невыполнимой. Таковы эксперты. Работают над решением проблем, применяя свои знания. Затем оценивают свои действия и думают, что можно было сделать по-другому. Начинающий гольфист 1-го или 2-го уровня даже не задает себе вопросов, которые обдумывала Лоис; он просто наблюдает, как мяч ныряет в ручей. Игрок в гольф 3-го уровня может менять клюшки, но не учитывать все актуальные факторы. У него еще нет достаточно полной картины переменных, имеющих значение в конкретной ситуации, и ему трудно одновременно держать их в голове и взвешивать. Лоис это умеет. Находясь на уровне 4, она способна выиграть клубный турнир.

Когда Лоис подходит к другой подобной лунке — с песочной ловушкой, разделяющей фервей, — ассоциирует ее с той, что была пять ударов назад, даже если здесь нет ручья. Эксперт видит «глубинную структуру» проблемы и признает, что это очередная ситуация, когда необходимо преодолеть препятствие, хотя с виду лунки очень разные. На самом деле у эксперта настолько глубокие знания, что он может обучить своему мыслительному процессу послушного ученика, переформулировав собственные мысли на более простом уровне — ради упрощенного восприятия [279] Ericsson, K.A. (Ed.). (2009). Development of professional expertise. New York, NY: Cambridge University Press. .

Вот почему мы хотим, чтобы наших детей учили специалисты 4-го уровня. Эксперты могут объяснить, продемонстрировать и придумать несколько примеров. Новички могут делать только то, что есть в учебной программе. Специалисты вроде мистера Кохрана осознают: в задаче с дробями восьмиклассница Марси считает, что 1/15 больше 1/4, потому что больше знаменатель. Мистер Кохран моментально соображает, что девочка пропустила эту тему в четвертом классе, когда вводились дроби. Он тут же решает проблему, давая возможность Марси достичь более высокого уровня знаний [280] Vygotsky, L. (1978). Mind in society: The development of higher mental processes. Cambridge, MA: Harvard University Press. , [281] Wood, D. (1980). Teaching the young child: Some relationships between social interaction, language, and thought. In D. Olson (Ed.), The social foundation of language and thought (pp. 280–296). New York, NY: Norton. . Или возьмем мисс Олсон и то, как она помогала Сэму понять необходимость таблицы умножения. Он знает ее часть, но это не несет никакого смысла. Мисс Олсон говорит, что хочет дать ему несколько стикеров для помощи другим в классе, но сначала Сэму придется сказать, сколько наклеек она предлагает. Педагог выкладывает восемь листов с шестью наклейками на каждом. Когда мальчик начинает считать, мисс Олсон спрашивает, что можно сделать для ускорения процесса? Сначала Сэм пытается быстрее складывать, но затем понимает — словно лампочка загорается у него в голове: «Я могу умножить!» И с этого момента уже с интересом учит таблицу.