Роже Дадун - Фрейд

Фрейд отмечал у себя черту, которую он назвал "врожденной гибкостью", "die Elasticitat meiner Nafur", благодаря которой он смог оторваться от привычной почвы: биологии, клинической практики, классической культуры, еврейской мифологии, позитивистских доводов и т.п. и прийти к своим умозаключениям, которые мы впоследствии назовем составными частями фрейдистского учения. "Страшная симметрия" - пара слов, заимствованная у Блейка, кратко выражает суть этого учения. Именно так движется вперед мысль Фрейда: с помощью антагонистических пар, параллельными траекториями, которые сближаются, притягиваются и отторгаются, сталкиваются друг с другом, устремляются вперед в бесконечной и страшной игре конфликтов, в поразительном согласии, во взаимном оплодотворении или - почти уничтожении. Осознанное и бессознательное, удовольствие и реальность, влечение сексуальное и влечение своего "Я", первичные и вторичные процессы, "Я" и "сверх-Я", "Я" и "это", индивидуум и масса, Эрос и смерть отражают страшную симметрию нашего человеческого состояния, искусным и строгим архитектором которого стал Фрейд.

Чтобы увидеть ясность и точность его построений, остроту мысли, нужно освободить их, расчистить от огромных нагромождений последующих комментариев, интерпретаций, критики, различных толкований, которые покрывают и часто маскируют собой само учение Фрейда, заставляя нас обращаться к нему непосредственно. Мы старались принимать во внимание главным образом то, что написал сам Фрейд, отбросить по возможности все не касающиеся его учения проблемы, такие, к примеру, как полемика различных и многочисленных школ и течений. Мы стремились избегать вопросов, требующих обширных специальных знаний, чтобы обойтись в настоящей работе без обычного для академических трудов громоздкого аппарата всевозможных пояснений, ссылок, приложений, способных бесконечно дополнять и расширять суть исследования. Мы хотели также сохранить определенную самостоятельность (что довольно непросто в наше время) по отношению к различным профессиональным, идеологическим, культурным группировкам.

Автор уже давно занимается изучением фрейдовской мысли. Начало этим исследованиям положила осуществленная тридцать лет назад в Сорбонне совместно с Гастоном Башеляром работа, посвященная "Психоанализу и мифологии". За ней последовал анализ работ Гезы Рохейма по психоаналитической антропологии, "фрейдомарксистского" труда Вильгельма Рейха, публикации по литературным, кинематографическим, политическим и культурным аспектам фрейдизма.

Мы старались не принимать сторону какой-либо "партии", но в то же время высказываться четко и определенно, насколько это возможно в данной области. Вот основной принцип нашего анализа: мы считаем, и тому существует множество подтверждений, что фрейдистское учение является важнейшим аспектом, краеугольным камнем в решении антропологических вопросов, касающихся самого человеческого существа, его реальной и "потусторонней" жизни, мифа, отмеченного страшной, губительной симметрией. Влияние, тирания систем и структур, организующих людские массы, во главе с вожаками, ведущими к туманным и пугающим целям, поразительные свойства средств массовой информации создавать иллюзии, возрастающее количество и постоянная готовность к действию оружия массового уничтожения - все это требует развивать в человеческом индивидууме, Субъекте, трезво мыслящем, имеющем представление об этих внешних структурах и о своей собственной "страшной симметрии", способность к решительному сопротивлению, инициативе, вызову обществу. Перефразируя известное выражение Фрейда, можно сказать: там, где Масса доминирует и подавляет, Субъект должен состояться как личность.

Кто лучше Фрейда указал пути и способы достижения индивидуальной независимости, наметил и описал главные силы, основанные на необходимом знании о бессознательном в психике и политике, силы, которые в состоянии привести человека к трезвому восприятию жизни и внутренней свободе? Но при том, что мы находим у Фрейда принципы ясного и четкого мышления, "гибкой", по его выражению, психологической техники, он никогда не предлагает конкретных правил поведения и действия, никогда не пытается быть "гидом но жизни". Даже его терапевтические амбиции удивительно скромны. Как он заявляет своим пациентам в первой психоаналитической работе "Исследования истерии" в 1895 году, речь идет лишь о том, чтобы "трансформировать ваши истерические страдания в обычную болезнь. Со здоровой психикой вы будете способны лучше бороться - бороться с болезнью".