Ольга Лукина - Бизнес и/или любовь

— Хорошо, док.

Попрощавшись, Макс уверенно пошел к двери. И вдруг… он остановился. Снова вернулся ко мне, поклонился, взял осторожно мою руку и поцеловал ее.

— Благодарю, док.

Через два дня утром я получила СМС:

«Док, в понедельник меня не будет. Послезавтра лечу на Кубу. Там мне точно будет хорошо:) Вернусь через две недели. Не волнуйтесь за меня. До связи!»

Я почувствовала радость за Макса.

Обнадеживало уже то, что Макс не поехал на какую-то очередную экстремальную гонку или плавать рядом с акулами. Остров свободы, где прошло его счастливое детство, был местом его ресурса, там все было дорого его сердцу…

Я чувствовала, что именно эта земля могла напитать его жизнью и помочь вернуть контакт со своей сутью. Я с волнением ждала известий.

Еще через десять дней пришло второе СМС:

«Док, у меня все нормально. Решил задержаться здесь еще на десять дней. Впустите, пожалуйста, сегодня курьера с небольшим посланием. Знаю, что не спросил у вас разрешения. Надеюсь, вы меня простите за это)))».

Около восьми вечера курьер позвонил в мой кабинет и передал мне маленький сверток. Попрощавшись с последним клиентом, я закрыла дверь и развернула упаковку. В ней лежали четыре диска с традиционной кубинской музыкой. Между дисками лежал сложенный вчетверо листок формата А4.

Я выбрала диск со своей самой любимой медленной сальсой и включила запись. За окном лил мерзкий ноябрьский дождь, а по моей комнате разливались бессмертные волшебные звуки гитар и трубы. Женщина с низким голосом, похожим на голос Омары Портуэндо, проникновенно пела о любви и свободе.

Я и не заметила, как перенеслась мыслями и чувствами в старую Гавану. В моем кабинете вдруг стало тепло и солнечно. В памяти сменялись картины: «кадиллаки» с зеркалами от «запорожцев» и колесами от «жигулей», припаркованные на кривых улочках старой Гаваны; облезлые дома, которые еще помнили о былом величии испанской империи; гирлянды провисших проводов, торчащих из перекосившихся электрических щитков; откровенные веревки с только что постиранным бельем на окнах домов.

Люди, одетые очень просто и бедно. Смеющиеся, как дети.

Искрящаяся солнцем музыка продолжала заполнять мой кабинет, и я вдруг вспомнила, как мы с мужем брели поздно вечером по улочке Гаваны. Подходя к очередному клубу, мы услышали звуки оркестра. Музыка была невероятно зажигающая. Навстречу нам прихрамывая шел сухонький старик, на вид лет восьмидесяти пяти. Услышав музыку, он вдруг он начал пританцовывать. Его тело двигалось в такт музыке так чувственно и грациозно, что мы остановились и восхищенно смотрели на него. Господи, в этой нищей стране ветхий дед чувствовал себя совершенно свободным, он улыбался и танцевал, как ребенок.

Вынырнув из своих ощущений, я решилась развернуть листок. Это была записка от Макса, написанная от руки красивым и ровным почерком.

«Дорогой док, мне захотелось написать вам, не дожидаясь нашей встречи в Москве. Я знаю, что вы переживаете за меня!

Решение принято. Я завершаю свой контракт в России и уже сообщил об этом акционерам. Никакие их уговоры совершенно на меня не подействовали. Я пообещал им, что в течение трех месяцев подберу и подготовлю себе замену. За это время я также собираюсь подчистить хвосты по проектам и пристроить ценных для меня сотрудников.

Вы не представляете! Хотя нет, наверное, вы-то как раз представляете, что со мной происходит здесь. Ноутбук отключил! Ходили с отцом пару раз на ночную рыбалку. Каждый вечер ужинаю с родителями в саду. Пьем вино и разговариваем. Они все-таки прикольные; они сильно каялись, когда я рассказал им, как злился на них в детстве. Я их почти простил))

Мария печет для меня кокосовое печенье по утрам, и я болтаю с ней за завтраком о всякой чепухе. Мне очень нравится снова говорить по-испански. Я будто снова стал ребенком! Мы ходили с ней на рынок, слушали уличных музыкантов.

Я не мог удержаться и купил диски с этой музыкой для вас. Уверен, вам понравится эта самая живая на свете музыка!

Что касается будущего. Я больше не буду работать ни в каких корпорациях. Я понял, что они не оставляют места для настоящей человеческой жизни. Я могу еще себе простить, что не понимал этого до сорока.

Но дальше это уже было бы преступлением — отнять у себя то, что я сейчас могу испытывать.

Помните, я вам рассказывал о моих старых приятелях по бизнес-школе, с которыми мы ходили на яхте? Мы уже встречались с ними два дня назад. Они мои единомышленники. Я хочу строить свою компанию, со своими ценностями.