Ольга Лукина - Бизнес и/или любовь

Господи, может, что-то случилось с сыном? Макс рванулся было звонить в Лондон, но вовремя остановил себя, осознав, что там первый час ночи и все спят. По дороге в спальню он окончательно понял: его дом совершенно пуст.

В постели Макс попытался расслабиться, снова уснуть — на утро была назначена встреча с акционерами. Планировался разговор о новом контракте Макса. Он собирался встать чуть раньше обычного, чтоб минут двадцать перед отъездом погулять в саду: сконцентрироваться, подумать над аргументами предстоящих переговоров, мысленно ответить на гипотетические вопросы. Но снова уснуть так и не удалось. Проворочавшись в постели до половины шестого, Макс решил встать. Послевкусие сна, мысли о нем не оставляли.

— Знаете, док, мне сны снятся крайне редко. А если и снятся, то запоминаются лишь крошечные фрагменты. Какие-то бессвязные кадры. И вдруг… Длинный сон, с единым сюжетом, такой внятный, подробный. Я был потрясен, без преувеличения. Почему-то это все спровоцировало во мне тревогу о сыне. Может быть, я упускаю что-то важное в его жизни как отец? В голову лезут неприятные мысли… Как думаете, это может быть сон-предчувствие?

— Не думаю. Мне кажется, с вашим сыном все в порядке. Особенно сейчас, после того вы начали его лучше понимать. Вы когда с ним разговаривали последний раз?

— Последний раз вчера вечером.

— И как он?

— Совершенно был нормальный, даже радостный. Как раз только приехал из конного клуба. Без умолку рассказывал о предстоящем турнире.

— Макс, а когда вам приснился этот сон?

— Сон приснился мне во вторник. Да, верно, а в понедельник мы с вами виделись.

— Макс, во сне вы испытывали ощущение потерянности и нарастающее ощущение тревоги. У вас есть идеи, из-за чего вы могли бы испытывать похожие переживания в своей реальной жизни?

Макс откинул голову на спинку кресла в своей привычной манере и задумался. Он долго молчал, а потом заговорил:

— Пожалуй, единственное, что меня сейчас тревожит, — это необходимость в ближайшее время решить, продлевать контракт со своей компанией или нет. Я в сильных сомнениях.

— Я знаю. Я понимаю ваше смятение. Это выбор ответственный и сложный.

Макс внимательно посмотрел мне в глаза, он долго не отводил свой взгляд. В его глазах отражалась напряженная внутренняя работа. «Сегодня он на меня смотрит», — отметила я про себя. Хороший знак.

— Ваш сон может помочь вам в принятии решения. Нужно только правильно прочитать эти послания, они пытаются донести до вашего сознания что-то очень важное, но не осознаваемое вами.

Макс ожил. На его внутренних воображаемых весах чаша азарта в этот момент перевесила чашу страха перед запретным и неизвестным. Он был готов к исследованию.

— Как бы вы описали дом из вашего сна?

— Красивый, большой, роскошный. Дом с характером и стилем.

— Мне кажется, в нем не хватает чего-то важного?

— Пожалуй. В нет какого-то уюта, смеха, общения.

— То есть в нем нет любимых людей и душевного тепла. В нем нет жизни! Верно?

— Да, вы правы.

Макс нахмурился.

Мне как терапевту представлялась важной деталь: во сне первый момент осознания принадлежности к дому у Макса произошел у стола, в кабинете.

Идентификация началась с узнавания почерка и деловых бумаг. Макс опознал себя по рабочим бумагам. Его «Я» было спаяно не с чем иным, как с работой.

Другой говорящей деталью, на мой взгляд, была библиотека. За колоссальным объемом книг стоял минимум содержания. Книги повторялись. Бессознательное отчетливо показывало Максу, что ответы на терзающие его вопросы он ищет не там. На рациональном уровне у него уже давно не получалось найти необходимого ему знания.

— Макс, что о вашей жизни говорит вам дом из вашего сна?

— Приходится признать, что моя жизнь столь же помпезна, но по сути пуста. — Макс был очень грустен.

— Похоже. Но речь идет о жизни, которую вы живете, подчиняясь своему скрипту. Скажите, с чем у вас ассоциируется то странное, стоящее за столом кресло?

— Ну… оно больше похоже на трон. И, наверное, ассоциируется с властью, с силой… С чем-то незыблемым и устойчивым.

— А чем за это приходиться платить?

Макс снова задумался.

— Большой ответственностью, напряженным трудом… Потерей свободы, — вдруг ответил он.

Он сам тут же удивился своему инсайту.

— Макс, похоже, есть внутренний конфликт. Одна часть вашего «Я» заставляет вас жить жизнь человека, владеющего этим домом из сна. Другая часть вашего «Я» в это время умирает от чувственного холода, одиночества, потерянности и в конечном счете от бессмысленности.