Борис Шипов - Великая ложь. Теория любви - мифы и реальность.

Идеалы поведения современной женщины в значительной степени — благодаря книжкам и кино — перенесены из прошлых веков. В то же время женщины понимают, что на ухаживания по полной программе, как ухаживали за их прабабушками, рассчитывать не приходится. И потому они требуют выполнения этой процедуры хотя бы в усеченном виде, требуют хотя бы обозначить ее. Казалось бы, чего тут плохого? Но в нашем перевернутом мире сделать все по правилам: цветы — ресторан — машина — квартира — шампанское — гораздо больше возможностей у личностей малопочтенных. Добиться расположения женщины можно, конечно, и в другой обстановке, но на это и времени уйдет куда больше, и женщина всегда будет чувствовать себя далеко не удовлетворенной. Когда-то, много лет назад, ухаживание по правилам имело глубокий положительный смысл: тратить много месяцев на проявление знаков внимания мужчина, не имевший серьезных намерений, не стал бы. Заодно можно было и присмотреться к нему поближе. В новых условиях требование от мужчин тех же форм поведения дает результат прямо противоположный.

Прекрасно зная, чего хотят от них мужчины, женщины под действием устаревшей морали старательно отгоняют от себя эти мысли. Также испытывая стремление к половой связи — иначе бы она просто не пошла на свидание — женщина, тем не менее, желает, чтобы все произошло как-нибудь само собой, нечаянно, чтобы ей не пришлось ничего решать. Порядочный, но неопытный в любовных делах мужчина, который не захочет обманывать, честно изложит свои намерения и попросит согласия, лишь с величайшими трудностями добьется того, чего нахрапистый хам легко достигнет за один вечер.

А процедура знакомства? Хорошо, если знакомство происходит в такой обстановке, где мужчина может сразу, с первых слов начать нормальный разговор. Во всех прочих случаях: в местах отдыха, на улице — женщина напускает на себя ужасно строгий вид. В результате — явное преимущество получает не тот, кто обладает очень ценным внутренним качеством — чувством собственного достоинства, а тот, кто напрочь лишен его, кто не стыдится пристать словно банный лист.

И вот опять: неприступность в отношении незнакомых мужчин хороша была в свое время, когда она действительно доводилась до конца и действительно была неприступностью. Но изменились условия, правило стало лишь ритуалом, внешне вроде бы все то же, а результат прямо противоположный: вместо защиты от непорядочных людей получаем фильтр, отсеивающий порядочных, а для непорядочных-то как раз легко проницаемый. Так что же — любезничать с каждым, кто попытается заговорить? Не надо. Но выработать другие правила, более соответствующие современным условиям, давно пора.

РЕВНОСТЬ

Строго говоря, любовь и ревность — темы разные. Но их очень часто объединяют, считая ревность спутником и порождением любви. П. Флоренский, один из видных российских философов начала XX века писал: «Но что же, в таком случае, сама ревность? Она — один из моментов любви, основа любви, фон любви, первичная тьма, в которой воссиявает луч любви» {287}.

Это не так: cупруги, которых поженили насильно, которые ненавидят друг друга, ревнуют ничуть не меньше. Образец таких отношений прекрасно описан мудрым доктором Круповым в одноименной повести А.И. Герцена: «Анна Федоровна — лет тридцати женщина, любившая и любящая многих мужчин, за исключением своего мужа, богатого помещика, точно так же расположенного ко всем женщинам, кроме Анны Федоровны. У них от розовых цепей брачных осталась одна, которая по обыкновению бывает крепче прочих, — ревность, и ею они неутомимо преследовали друг друга десятый год» {288}. Нередко преследование происходило чубуком по голове. При этом рецепт многоопытного доктора — разъехаться и жить себе спокойно врозь — обе стороны с негодованием отвергают: из-за того, что другая сторона получит чересчур много незаслуженной свободы в амурных делах.

Таких семейных парочек в художественной литературе сколько угодно. Еще больше материала могли бы предоставить доктора и полиция. Наверняка ведь читал П. Флоренский все это. После чего он все равно безапелляционно утверждает: ревность — «один из моментов любви, основа любви, фон любви». Опять и опять одно и то же: когда дело касается отношений полов, не теории строят, исходя из фактов, а факты подгоняют к теориям. Даже признанные мыслители.

И все же общее у любви и ревности есть. Они вырастают из одного корня. Любовь — порождение морали патриархического (моногамного) брака. Ревность — оттуда же.