Борис Шипов - Великая ложь. Теория любви - мифы и реальность.

Если этому мышлению указать случаи, когда с последовательностью событий что-то не то, оно просто отмахивается от ненужных сложностей. «Вы говорите, что причина ревности — измена. Но вот у дикарей измена жены вообще никакой реакции не вызывает». «Так то дикари!» — и от проблемы благополучно отделались.

Еще раз: о действительном понимании причин той или иной реакции, включая ревность, можно говорить лишь тогда, когда мы в состоянии вразумительно сформулировать какие именно правила поведения нарушаются. Если не в состоянии — значит, настоящих причин мы не понимаем и видим только внешнюю последовательность событий.

Представим себе путешественника из дальних стран, который наблюдает сценку на улице. К супружеской паре подходит молодая симпатичная женщина, обнимает и целует мужчину, после чего все трое начинают дружеский оживленный разговор. Через некоторое время к той же паре подходит другая молодая и симпатичная особа, точно так же обнимает и целует мужчину, после чего между женщинами начинается дикая ссора, в ходе которой перепадает заодно и мужчине.

Если путешественник напишет в своих записках, что у изучаемого им народа поцелуй является причиной ссоры, то совершенно очевидно, что настоящий причины он не понял и видит не далее собственного носа. Только когда он поживет немного подольше, он разберется в сущности того, что наблюдал. Первая женщина была родная сестра мужчины. Вторая — его бывшая любовница. Сестре целовать брата при встрече отнюдь не возбраняется. Ее поцелуй не является нарушением правил поведения, а потому никакой ревности у жены вызывает. Посторонняя женщина — совсем другое дело. Она нарушает правила поведения, отсюда ревность. А поцелуй бывшей любовницы в присутствии жены — не просто нарушение, а вызывающая наглость.

Таким образом, «наукообразное определение ревности» всего лишь описывает обычно наблюдаемую последовательность событий, но за деревьями не видит леса и причины ревности ничуть не проясняет. Хотя и заявляет об этом.

Замечу, что так называемое первобытное мышление, вера в колдовство и суеверия — то же самое: фиксируется последовательность событий и возникает убеждение, что первое событие есть причина другого. В книге известного антрополога Л. Леви-Брюль «Первобытное мышление» читаем: «В Танне (Новые Гибриды) туземец, проходя по дороге, видит, как на него с дерева падает змея: пусть он назавтра или на следующей неделе узнает, что сын его умер в Квинсленде, и уж он обязательно свяжет эти два факта. … мы имеем здесь неправильное применение первобытными людьми закона причинности, они смешивают предшествующее обстоятельство с причиной. Это просто частный случай весьма распространенной ошибки в рассуждении, которой присвоено название софизма Роst hос, егgо ргорtег hос (после этого, значит, вследствие этого)» {302}.

Так что «наукообразное определение ревности» от первобытного мышления ушло не слишком далеко.

Происхождение ревности

Ключ к пониманию ревности я нашел у гиляков — народа, населявшего Южный Сахалин. В конце XIX века их описал в своей книге Л.Я. Штернберг — выдающийся русский ученый-этнограф. Их обычаи словно бы специально придуманы, чтобы прояснить сущность знакомой нам ревности.

Гиляки во времена, когда их изучал Штернберг, находились на очень интересной стадии развития: с одной стороны, началось имущественное расслоение, в связи с чем обозначился переход к новой форме брака — моногамии, и жен все чаще стали покупать; с другой стороны, сохранялись очень отчетливые пережитки самой древней формы брака — группового.

Право на половую связь с женщиной у гиляков имел не только муж, но и все «братья» мужа — целый список родственников на много десятков имен. «Право полового общения с женами братьев настолько срослось с обыденными представлениями гиляков, что они не в состоянии представить себе такого порядка вещей, при котором женщина могла бы быть собственностью одного мужчины» {303}.

И вот что в высшей степени поучительно: «Гиляк тоже ревнует, и в других случаях, когда дело не касается его <���братьев>, он умеет реагировать с необузданной страстностью примитивного человека. Убить соперника или выдержать с ним кровавую дуэль гиляку ничего не стоит. Но когда дело касается братьев, тут, благодаря усвоенным с детства представлениям и целому ряду запретов ... грубый инстинкт теряет свою власть над гиляком: он либо вовсе не реагирует на флирт жены, либо весьма слабо» {304}. — причем реагирует лишь тогда, когда сексуальные забавы начинают отвлекать ее от домашних обязанностей: «… Такие случаи возможны. когда женщина. пропадает из дома и совершенно пренебрегает своими обязанностями по отношению к своему индивидуальному мужу» {305}.