Коллектив авторов - Гроза с Востока. Как ответит мир на вызов ИГИЛ?

И не потому, что скоро Страшный суд, если верить свойственному ИГ пониманию Корана. А перед ним страшная битва с Римом, причем ее место где-то в Сирии, рядом с турецкой границей, в местечке Дабик. Кстати, так же называется, по-моему, главный теоретический журнал ИГ.

А потому повторю, что, так или иначе, стоит понимать, что в образе ИГ перед нами удивительное, всепланетное явление. Явление, построенное на милленаристских идеях, на крайнем ригоризме и даже не на жестокости, поскольку жестокость ИГ есть ровно следование букве учения. Но это явление привлекательно и стремительно развивается. Мы можем фиксировать даже динамику развития исламского движения.

И если Наполеону в начале XIХ века еще удавалось себя выдать за лидера исламской консолидации во время Египетского похода, то сегодня многое в судьбе мира зависит от того, договорится ли «Аль-Каида» с ИГ (у них пока разногласия), или же идея единственного и укорененного на земле халифата подавит всех.

Но все же ужас явления ИГ для огромного количества людей, причем необязательно мусульман, – самый притягательный соблазн тоталитарного рая (или ада) ХХI века. Рая, в котором не надо рефлексировать, а только подчиняться и героически бороться за справедливость, плечом к плечу с такими же, как ты, с братьями и сестрами, верящими в то же, во что и ты. То есть альтернативного мира, в котором есть место только своим.

Но то, о чем я сейчас пишу, знания для тех, кто так или иначе или вовлечен, или интересуется ИГ. А вот как это все выглядит в массовой культуре, в новостях и сериалах, которыми питается большая часть так называемого просвещенного мира, можно попытаться узнать из приведенного выше исследования.

Василий Кузнецов, Валид Салем

События последних лет – кризис на Украине, референдум о независимости Шотландии, рост сепаратистских настроений в других странах Европы, и прежде всего в Испании, – актуализировали дискуссию о путях развития и кризисе модели национального государства. Гражданские войны, охватившие Ближний Восток, разрушение государственности Ливии, отчасти – Ирака и Йемена, глубокий ее кризис в Сирии и в других странах, возникновение и быстрое усиление «Исламского государства» (ИГ) сделали ее особенно актуальной для арабского мира. Дискуссии при этом обычно ведутся вокруг двух проблем. Во-первых, если согласиться с тем, что сейчас происходит разрушение системы Сайкс-Пико, то какая иная система может прийти ей на смену? И во-вторых, является ли ИГ прообразом альтернативной государственности для региона, не только угрожающей существующим режимам, но и предлагающей некий позитивный проект?

Ответы на эти вопросы требуют прежде всего анализа существующей в арабском мире модели (или моделей) государственности 1.

Ставший уже общим местом в экспертной среде (и не только в ней) тезис о «конце Сайкс-Пико» в реальности означает нечто гораздо большее, чем констатацию упразднения границ, установленных европейскими державами. Речь, в сущности, идет о разрушении всей модели государственности, сформировавшейся в эпоху колониальной зависимости. При этом не имеет значения, в каком отношении модель эта появилась благодаря, а в какой – вопреки колониальным властям.

Действительно, основные современные институты государственной власти в таких странах, как Ливан, Сирия, Ирак, Иордания, Алжир, отчасти – Ливия, были созданы европейцами или под их давлением. Даже в Египте или Тунисе, где реформы начались в доколониальный период, западное присутствие оказало существенное воздействие на политическую архитектуру.

Однако вместе с тем колониальные власти не ставили себе задачей проведение быстрой модернизации социальной сферы и, напротив (особенно в британском варианте колониализма), были склонны использовать традиционные этноконфессиональные или трайбалистские линии раскола для взращивания лояльных групп в местном обществе.

Наиболее ярко эта тенденция проявилась в получивших независимость позже других монархиях Залива, где британские власти непосредственно вмешивались в межплеменные отношения и в династическую борьбу. Однако роль своеобразных «агентов» Запада играла и христианская компрадорская буржуазия в Ливане, и суннитская элита в Ираке, а о необходимости поддержки межплеменных и межрасовых разногласий в Судане в британском парламенте говорилось прямо.