Даниэль Кац - Ящерица в твоей голове. Забавные комиксы, которые помогут лучше понять себя и всех вокруг

Клиентка страдала одним из распространенных заболеваний тревожного спектра: паническим расстройством.

Если бы она обратилась за помощью лет двадцать назад, ее заболевание признали бы неизлечимым и могли предложить только транквилизаторы, вызывающие зависимость и притупляющие эмоции. Но теперь в системе здравоохранения наконец-то получили распространение психотерапевтические методы, например когнитивно-поведенческая терапия. К сожалению, в то время очень немногие психологи умели им пользоваться. [6]Моей клиентке пришлось долго ждать лечения. Она слышала о существовании нового многообещающего метода и ухватилась за него, как утопающий за соломинку.

При паническом синдроме человек испытывает сильные приступы тревоги, страх потери сознания, остановки дыхания и полной утраты контроля. Он верит, что у него сейчас случится инфаркт, инсульт или внезапная утрата рассудка.

Но панические атаки сами по себе совершенно неопасны. Человек ошибочно интерпретирует некое ощущение в своем теле, как правило, вызванное стрессом: небольшую одышку, покалывание в груди или легкое головокружение. Эта неверная интерпретация вызывает страх, стресс усиливается, и вместе с ним усиливаются симптомы. Если это случалось несколько раз, мозг начинает выдавать ту же реакцию в сходных ситуациях, и человек чувствует себя все хуже и хуже.

В старомодных направлениях психотерапии предполагалось, что панические атаки связаны с мистическими сигналами подсознания и нерешенными травматическими конфликтами ранних лет жизни. Пациенты годами подвергались анализу, чтобы сделать эти конфликты доступными для сознания. Часто они восстанавливали историю своих детских травм, но от панических атак это не избавляло. Как сказал один человек, который не очень любит психотерапию того времени: «Никогда не поздно обзавестись тяжелым детством».

Серьезные исследования панических атак привели к развитию действенных терапевтических методов, основанных прежде всего на обучении пациента справляться с пугающими стрессовыми сигналами и находить в себе силы переживать ситуации, которых они избегали из-за своего страха.

Лечение было не особенно сложным. Если пациенты соглашались добровольно подвергнуть себя переживанию, вызывающему страх, то впоследствии они замечали, что проявления тревоги можно преодолеть. Головокружение уже не означало, что человек вот-вот потеряет сознание или сойдет с ума, одышка не казалась началом удушья и так далее. У метода был только один подводный камень: пациентам было крайне трудно перешагнуть через свой страх. Никто из нас не хочет делать то, что ему неприятно.

Таким образом, самым сложным для психолога было не выстроить ход лечения, а уговорить клиента поместить себя в те ситуации, которых он избегал, возможно, годами и считал почти смертельными. И вот я сижу перед своей клиенткой. Я точно знаю, как ей победить панические атаки. В течение нескольких недель нам предстоит делать именно то, чего она избегала, будучи уверена, что не справится со своим страхом. Мы будем работать с гипервентиляцией, ездить в тесном лифте и путешествовать на автобусе по вестергетландской [7]равнине.

Но сначала я должен убедить ее, зачем ей это надо. В толстых учебниках, которые я читал на последних курсах, рассказывалось, как работает самая глубоколежащая и примитивная часть нашего мозга – мозг рептилии. Расположенное там миндалевидное тело, центр страха, научилось реагировать сильной тревогой на то, чего другие просто не заметили бы: слегка учащенное дыхание, полный автобус или тесный лифт.

Я путано излагал основы теории обучения и принципы работы мозга. Моя клиентка выглядела не слишком заинтересованной. Возможно, она думала, что я смогу избавить ее от тревоги с помощью бесед. Она не испытывала никакого энтузиазма по поводу того, что мы вместо этого будем намеренно вызывать страх. Извергаемые мною запутанные описания мозга и греческие слова тоже, судя по всему, не помогли.

Не знаю, как мне вдруг пришла в голову эта идея – возможно, потому, что в детстве я больше времени уделял чтению комиксов, чем алгебре и грамматике. Вместо того чтобы еще раз рассказать про мозг рептилии и миндалевидное тело, я нарисовал человеческую голову, а в ней – ящерицу, которая из-за моего скудного художественного таланта казалась очень тупой.