Жюль Монтегю - Темные пятна сознания. Как остаться человеком

Для поддержания цельности и непрерывности истории она не обязательно должна быть точной. Есть, однако, разница между неточностями истории и полным ее отсутствием, когда нашему прошлому просто нечего нам сказать.

Мне кажется, что это отсутствие автобиографии очень много значит для Бенджамена, для его личности. Это отсутствие лишает его идентичности самому себе – слияния вещей, которые делают его одним и тем же на протяжении проходящих лет. В памяти Бенджамена нет даже намека на непрерывность, нет никаких признаков цепи психологической связности.

В моем рассказе об Аните я предположила, что ее жесты и манера речи и общения на фоне далеко зашедшей болезни Альцгеймера были глубоко внедрены в ее существо, и мы могли понять, какой она была, невзирая на нарушенный синтаксис, невзирая на неполноту и искаженность ее историй, невзирая на неологизмы и оговорки. Но для Бенджамена не было доступно ничего из его прошлого, ничто не отпечаталось в нем; остались лишь смутные воспоминания о сэндвичах с жареным сыром на ярмарке в Индиане и какие-то обрывки воспоминаний о том, что Джордж У. Буш был президентом, и что за год до этого США вторглись в Ирак. Но это лишь мазки серого цвета на девственно белом листе бумаги.

Важнейшим компонентом автобиографической памяти является самопознающее сознание: способность размышлять о самом себе и отличать себя от других. Самопознающее сознание дает нам возможность ментально представить себе длительность нашего существования в нашем субъективном времени, и сознавать его. Одновременно возникает ощущение «тождества», остающегося прежним с течением дней, месяцев и лет; способность переживать прошлый опыт, мысленно путешествуя в прошлое по реке времени. Сегодня я та же личность, какой была в прошлом году. Я сохраняю во времени мою самость, мое неизменное «я».

Очевидно, новый Бенджамен лишен этой способности. Он не может путешествовать в свое прошлое, не может заново пережить свой прошлый опыт. Он не способен создать континуум своего тождества.

У Бенджамена нет «тождества» с самим собой. На самом деле, ему не должны быть нужны мы для того, чтобы его опознать, но и мы не можем его узнать; ясно, что узнать его и идентифицировать не может никто, потому что никто его не узнал. Сам он с ужасом смотрит на свое отражение в зеркале. Выступая по национальному Радио в 2014 году, он сказал: «Я смотрел на себя в зеркало и не мог поверить в то, что это я. Как же я, оказывается, стар. Мне казалось, что мне не больше сорока, но в зеркале я вижу старика».

О своей связи с прошлым он может судить только по полученным неизгладимым следам травм:

«Два параллельных хирургических шрама на левом локте (после операции остеосинтеза с помощью штифтов или пластин после перелома). Хирургический шрам на передней поверхности шеи – возможно после иссечения межпозвоночного диска. Небольшой округлый рубец в левой половине лица возле подбородка похож на след от ранения колющим предметом, но, возможно, это след прикорневого абсцесса. На теле нет татуировок и следов пирсинга».

Я не хочу понимать, что он – это он, только по шрамам на его теле.

В конечном итоге, могу сказать, что у Бенджамена теперь мало общего с личностью, которой он был прежде. У него нет доступной для него автобиографической памяти, нет перекрывающихся психологических связей, он не знает, какой у него был характер, нет надежды, что появится кто-то, кто ликвидирует этот хаос и внесет ясность относительно его прошлого. Бенджамен Кайл может уповать только на будущее.

Бенджамен: наконец найден

Запись Бенджамена в Фейсбуке от 16 сентября 2015 года:

«МОЯ ЛИЧНОСТЬ, НАКОНЕЦ, УСТАНОВЛЕНА! Прошло уже одиннадцать лет с тех пор, как все это началось, и я не думал и не надеялся, что этот день когда-нибудь настанет. Немногим более двух месяцев назад из лаборатории Си Си Мура мне сообщили, что моя личность установлена с помощью анализа ДНК».

Скоро Бенджамен получит карточку социального страхования; он, наконец, сможет заявить о себе как о реально существующем человеке.

Давно утраченные родственники его живут в Индиане; его детские воспоминания о сэндвичах с жареным сыром на ярмарке оказались верными.

Его настоящее имя: Уильям Берджесс Пауэлл.

Мало-помалу из фрагментов сложилась полная картина. Отец Уильяма, Фермен Пауэлл, был авиационным бортинженером во время Второй Мировой войны, и погиб во время крушения на море в 1969 году. Мать, Марджори, фотограф, умерла от рака в 1996 году. Его брат, Фермен-младший, вспоминает, что отец очень плохо относился к Уильяму, он «регулярно и жестоко бил его». Уильям в течение нескольких лет перебивался случайными заработками, а затем, в 1976 году, неожиданно исчез вместе с пьющим приятелем, бросив все свое имущество. Вагончик, где он жил, был обнаружен пустым близ Оукдейл-Дама. Вскоре, однако, полицейские обнаружили его в Боулдере (Колорадо), где он работал поваром в ресторане. Однако, он почти сразу снова исчез. Мать тяжело переживала исчезновение сына. Она умерла, уверенная, что Уильям пропал навсегда. Возможно, что она была права.