Владимир Каминер - Невозмутимые родители живут дольше. Как не сойти с ума, воспитывая подростка

Ежедневно мой сын Себастьян, восьмиклассник, приносит все новые словечки, с которыми якобы можно подкатить к девочке, но все они смехотворны и вряд ли до сих пор способствовали сближению полов хоть на один миллиметр. Я всякий раз удивляюсь этим подходам. И кто только выдумывает эту белиберду? Не представляю, как подобная ахинея может родиться в нормальной человеческой голове. Вот только некоторые из этих подходцев, самые безобидные:

— Твои родители, случаем, не террористы? Ты выглядишь как настоящая бомба!

Девочки, как правило, на это молчат и пожимают плечами.

— Это была любовь с первого взгляда, или я лучше попозже зайду?

Девочки молчат.

— Цвет твоих глаз в тон моих трусов — показать их тебе?

А вот тут уж девочки нашли подходящий ответ, они говорят:

— Знаю я твой цвет, наверняка коричневый, как какашка.

Юноши в растерянности. Все эти заученные фразочки ни на что не годятся, а других нет.

Говорят, Бог создал первого человека гермафродитом для того, чтобы тот в своем совершенстве имел все необходимое и ни в чем не нуждался. И первый человек мог одним усилием духа оплодотворить себя и произвести потомство. Но со временем первым людям стало скучно размножаться столь непримечательным образом, и они попросили Бога создать кого-нибудь еще. Бог счел это расточительством, но пошел навстречу своему творению и разделил его на мужчину и женщину. Чувство собственного несовершенства охватило творение. Обе части еще хорошо помнили, что когда-то они были единым целым. Это воспоминание страшно притягивало их друг к другу. Они то и дело пытались соединиться вновь, но в этом своем стремлении лишь размножались, спариваясь и порождая детей. С каждым новым ребенком воспоминание о прежнем единстве угасало, но полностью так никогда и не погасло.

Люди были далеко не в восторге от необходимости спаривания. Хотя разделение на мужчину и женщину придало делу изрядную пикантность, однако мужчины и женщины потеряли покой и вынуждены были постоянно бегать друг за другом. И они были весьма недовольны, что Господь Бог разместил половые органы сзади. Как бы они ни крутились и ни поворачивались, какие бы позы ни принимали, им никогда не удавалось во время спаривания смотреть друг другу в глаза. В лучшем случае они могли лишь наблюдать, как сексом занимаются другие. В результате пары быстро распадались. Люди начали выражать недовольство.

Между тем Бог был уже сыт по горло своим творением. Как бы ни старался он навести разумный порядок, все обращалось в хаос, стоило людям вступить в игру. Однако он и на этот раз пошел им навстречу и перемонтировал людей таким образом, что половые органы оказались у них впереди, хотя самому Богу такой дизайн представлялся довольно несуразным. И он одновременно обременил человека чувством стыда, чтобы тот не шибко неистовствовал со своими половинками. Втайне Бог надеялся, что благодаря чувству стыда человек когда-нибудь поймет, насколько пошло выглядит его новое тело. Лучше поздно, чем никогда, думал Бог.

Люди оказались в патовой ситуации. Теперь они наконец-то при спаривании могли смотреть друг другу в глаза, но им было ужасно стыдно. С тех пор стучат сердца и одинокие души всё ищут и ищут друг друга. Все меньше остается в обиходе умных слов, все чаще используются дурацкие словечки. Прежде ясный и хорошо задуманный порядок мироустройства стал похож на пазл: он рассыпался на миллионы кусочков, которые ищут свое место, примеряясь друг к другу то слева, то справа, выстраиваются в части картины, а затем снова перемешиваются; они хотят быть вместе, но ни тут ни там не сходятся, ни спереди ни сзади. Ничто не складывается, нет гармонии, и даже твои глаза не сочетаются с цветом моих трусов… хочешь, я тебе их покажу? а твои родители, случаем, не террористы?

Нашу тоску не утолить. Мы как ненормальные бегаем по свету и заглядываем в каждый дом, за каждое дерево. Повсюду нас может ждать большая любовь. Мы вступаем в сложные отношения, нас терзают сомнения и чувство беспомощности, мы чуть ли не сгораем от любовного томления и тонем в океане чувств. А пройдя через первый наплыв этих чувств, мы задумываемся — это что, действительно любовь с первого взгляда, или на всякий случай зайти как-нибудь в другой раз?

Что хорошо в немецких школах, так это то, что там в буквальном смысле учат всему. На уроках по моему любимому предмету — этике — детям разъясняют предпосылки для счастливой и наполненной жизни, которые предпочтительно сразу выучивать наизусть. У нас в Советском Союзе уроков этики не было, и поэтому я с радостью учусь у собственных детей. Лучше поздно, чем никогда. В учебнике по этике даются ответы на все без исключения вопросы, будь то вера в Бога, любовь и дружба, семья и совместное проживание; все скрупулезно анализируется и разжевывается. Авторов этого труда не останавливают вопросы типа «почему воровать нехорошо?». Главы учебника носят такие претенциозные заголовки, как «совместная жизнь», «жизнь как танец» или «жизнь как загадка и тайна».