– Да, я скажу, конечно, – откликнулась Белая. – Спасибо за ваше доверие. Я понимаю, что у каждого из вас своя история, с тех самых пор, как эта система стала забирать у нас близких людей, как загремели пулеметные очереди и взрывы. Лично я пряталась в своей квартире, у меня на руках был больной ребенок, мне нельзя было бежать, да я и не знала куда.
– А как Малыш? – вскочила со своего места девчонка с косичками – Света, долго лежавшая в больнице с удаленной почкой. – Я увижу Малыша? Мы так скучаем по нему.
– Малыша нет, он умер, – голос Белой дрогнул, она впервые произнесла это вслух. По залу снова пробежал ропот. Наверное, о ее мальчике знали не все находящиеся здесь, но те, кто знал, расстроенно качали головами. Какие-то мамы прижимали детей к себе, гладили их по макушкам. – Но он завещал мне кое-что. Он завещал мне бороться с тьмой, которая опустилась на нашу землю.
– Ты, это, давай тут без патетики, дело говори, – снова подал голос суровый мужчина в пуховике. Она даже стала припоминать, кто это, – похоже, муж Веры Сергеевны, у которой сынишка родился с синдромом Дауна год или полтора назад. Кажется, она как-то видела отца в больнице.
– Да, по делу. У нас есть данные, что на «большой земле» все же работает подполье. У них есть целая программа. К сожалению, пока сохранить ее не удалось, власти быстро удаляют любые следы этого текста в сети. Но я уверена, что мы сможем в какой-то момент эту программу поймать и сохранить, а потом и распечатать. Там есть реальные шаги и предложения по изменению ситуации. Скорее всего, это не быстрый процесс, но все же реальная возможность как-то влиять на происходящее.
Лично я не хочу всю жизнь бояться и прятаться. Мы не сделали ничего плохого, криминального или аморального тем, что родились такими. Мы никому не мешаем жить, если у нас нет руки, ноги или почки, а также если мы поступаем и ведем себя непривычным для других образом. Мы, конечно, неудобные люди: выделяемся, иногда даже слишком, как наш мальчик, которого все называли Психом, – он может начать кричать или качаться, особенно если что-то резко меняется. Но вы же понимаете, что он делает это не для того, чтобы досадить и помешать кому-то, просто это его единственный способ спасаться от беспокойства и ужаса. Ведь в ужасе мы все такие – плохо управляем собой.
Лично я не считаю, что кто-то из нас нуждается в переделке и улучшении. Мы нуждаемся в помощи, лечении и развитии, но переделывать нас ни к чему. К тому же у нас есть – точнее, когда-то были – те же человеческие и гражданские права, что и у «совершенных» людей. Нам не нужно «усовершенствование», мы просто хотим иметь право жить среди других, не стыдясь и не скрываясь.
Кто решает, какими мы должны быть и как нам жить? Те, кого мы же сами наделили такой властью. Я уверена, что там, наверху, они теперь создают мир, который им удобен, просто потому что у них есть возможность делать это. Разобщенными, напуганными и несвободными людьми легче управлять. Стыд, страх, тщеславие и алчность – отличные кнопки внутри нас, делающие нас приверженными идеям и послушными, и они это прекрасно знают. Не возрастные, физические или психические несовершенства делают человека опасным для общества, а безграничные возможности пользоваться властью в руках у людей, не признающих собственных проблем и ограничений.
* * *
Собрание прошло бурно, о многом поговорили, засиделись почти до темноты. Выяснилось, что все эти люди разместились в санатории по реабилитации воинов, прошедших службу в горячих точках, – был, оказывается, такой за лесом. Они объединились с детским центром творчества, что как раз недалеко от «Хозтоваров». В детском центре был штаб из тех самых шестерых мужчин и старика. Штаб отслеживал ситуацию в городе, снабжал людей продовольствием. Именно эти мужчины заметили, как бандиты вломились в аптеку неподалеку (давно они охотились на эту банду, убившую, по слухам, троих в соседней деревне и пытавшуюся забраться в санаторий), ранили их на выходе, а потом освободили запертого Психа, который куда-то исчез, пока они осматривали помещение.
Каланча была счастлива – много настоящих мам и других детей, можно будет открыть школу. Девушки из центра творчества вызвались помогать и участвовать: они, оказывается, тоже думали о школе.
Выяснили пока только самые общие вещи, многое еще предстояло обговорить и организовать. Договорились собрать все данные с двух сторон по продовольствию и лекарствам, встретиться через день и продолжить.
Читать дальше