Александр Ройтман - Личное

Чтобы не быть голословным, приведу пример. Когда-то, в 18 лет, я совершил две суицидальные попытки. Я был влюблён в девочку, с которой сидел за одной партой. Вместо того, чтобы повести в кино, в подъезде зажать и поцеловать — словом, сделать что-нибудьсамо собой разумеющееся, что могло бы быть для неё интересным, я был на какой-то своей волне и… рисовал её, чем окончательно надоел ей за эти полгода. Такая форма любви ей не подходила или, может быть, она просто всех моих усилий не замечала. В конце концов, она взяла и ушла на другую парту к моему конкуренту.

Гадюка и щитомордник! Пережить я этого, конечно же, не мог…

Никто о моих суицидальных попытках, слава богу, не знал. Один раз я выпил полстакана дихлорэтана, но как-то выжил… Второй раз наглотался таблеток, меня положили в больницу, предполагая менингит. Подержали пару месяцев, ничего не нашли и просто выпустили, а у меня осталась на всю жизнь болячка: если перенервничаю или перенапрягусь физически, начинается рвота, не могу ни есть, ни пить. У этого симптома есть имя — Камила. Сначала я даже не догадался почему такое название, потом кто-то из коллег говорит: «Это похоже на ком…»

Однажды я приехал в Израиль, и друзья отвели меня к очень крутому врачу, который посмотрел и сказал, что все может закончится онкологическим заболеванием: «Приходи, мы это отчикаем». Я очень упирался, но в конце концов, все на меня так насели, что деваться было некуда. Мне сделали операцию, после которой у меня осталось не то, что 5 дырочек, а 5 пятнышек йода.

И что же? Я был так рад, что это не сработало! Правда, теперь, спустя лет десять, оно как-топотихонечку начинает срабатывать.

Но за это время я понял, как симптом важен в моей жизни и сколь многое он решает для меня.

Если, например, моя жена Машка начинает со мной ругаться и ссориться, то мне ничто не мешает встать себе этак спокойненько, отправиться в туалет, чтобы там тебя вывернуло наизнаку.

Не было бы симптома, надо было бы разъяснять, как она к тебе жестока и бессердечна, а так… К тому же если просто страдать, то могут и не заметить, а когда тошнишь над унитазом, то как не заметить? Ты же хоть и запираешь дверь, но делаешь это со звуком, который разносится на весь дом.

Вот жена и воспитывается в духе любви к мужу. Или, например, перетрудился — значит, не в силах пару недель работать… В общем, целую кучу вещей обеспечивает этот симптом.

Иными словами, та тема, что симптом имеет ценность, очень важна. Часто клиент не отдаст тебе ни за что свой симптом, отсюда и сопротивление. Он тебе не отдаст его, пока не поверит в то, что твои руки к нему как к истинной ценности протягиваются, что ты разделяешь тот большой кусок жизни, который у клиента прошёл под знаком этого симптома. Это искусство — построить бережные отношения с бессознательным.

У бессознательного есть репутация тупого бизона или кабана, который живёт у тебя внутри, творит всяческие беззакония, хулиганства и у него, кроме плохого, никаких больше замыслов.

В моём понимании, бессознательное — это очень бережливая часть меня, которая не отдаёт нам целый массив информации, ряд ключей доступа. Мол, тебе, такому олигофрену в руки руль давать — дело последнее, потому что я (считает бессознательное) ту машину десять тысяч лет строю, а ты раз и разобьешь?

Ну уж нет, тут нужна мера моего доверия к тебе. Симптом так устроен, что регулирует всю эту систему.

Когда человек приходит на приём, на психотерапевта смотрит бессознательное: «Ты чего сюда припёрся? Это наши — а точнее, мои — дела…»

Когда ты выстраиваешь уважительные отношения с бессознательным, то тогда обходишь сопротивление, заключаеший некий с ним альянс, тогда мы вдвоём думаем, как поставить клиента в разумные рамки.

Логика такова, что если ты с симптомом строишь доверительные отношения, то дальше ты разными способами делаешь всё возможное, чтобы не оказаться на линии огня, чтобы любой выплеск шёл мимо тебя.

Симптом — часть меня, хотя большого уважения ко мне он тоже не имеет (такое убогое существо как я лучше к розетке не подпускать, из холодильника всё самому убирать, а то внутрь мородильника залезет и там запрётся).

Почему он так к тебе относится? Да потому что он пришёл из того возраста, когда тебе было год, два, три. Вот он и хочет выстроить такую защиту от дурака, чтоб ты сам себя не покалечил.

Да, ты повзрослел, но он не очень в это верит, не говоря уже о том, что, наверное, ты где-нибудь ещё спотыкаешься. Вот поэтому он тебе не отдаёт информацию, которая стоит между тобой и миром, а лишь выдаёт тебе по капле некую связь для управления происходящим.