Александр Ройтман - Они пришли ко мне…

Улыбнулся, слава Б-гу.

— А она тебя? — задал я вопрос, ради которого он пришел.

Короче, он ушел говорить с Ирочкой о любви. Везет.. Правда, я через 15 минут после этого помирился с Машкой, так что мне ненадолго повезло тоже..

И никакой я оказался не ясновидящий, вот что обидно! Он пришел снова. И наговорил мне кучу слов, которые тоже непечатные, но совсем по другой причине, а то вы еще решите, что я хвастаюсь. А я хвастаюсь!

Они измучили друг друга. Расстаться было невозможно, потому что нельзя ведь наплевать на ТАКУЮ любовь! Жить вместе было невозможно вообще, потому что.. короче, невозможно, и все..

Мне не удалось быть только переводчиком на этой семейке. Очень скоро они буквально «всучили» мне функции эксперта, а потом и судьи.

На эксперта я быстро согласился, потому что без этого разговаривать было не о чем:

Она кричала:

— Я люблю тебя, но ты бесишь меня каждую минуту!!!

Он бормотал:

— Неужели так трудно просто оставить меня в покое?

Она плакала:

— Я не хочу с тобой расставаться, не хочу! Меня сводит с ума мысль о другой женщине с тобой рядом.

Он орал:

— Тогда хотя бы подними голову от жж, когда я прихожу домой!!

И оба в один голос:

— Саша, ты можешь рассудить, кто из нас прав, а кто виноват?!!

Я сказал:

— Судить очень не хотелось бы, а роль эксперта я взять на себя готов.

Они сразу согласились, но это был мой прокол — они оба запомнили, что и судить я тоже могу..

Экспертиза затянулась на две встречи с обширными письменными домашними заданиями, но ни к чему не привела. Как обычно, они были оба правы. И оба не правы. В их случае проблема была в том, что они и без меня это понимали.

И они пристали ко мне с просьбой быть судьей. Я сказал:

— Не вопрос. Я готов. Но с условием: или вы досканально выполняете мой «приговор», или больше я вас никогда не вижу.

Они согласились.

«Приговор» был такой: ни одного контакта в течение 3 месяцев — ни по телефону, ни глазами, ни смс, ни тот самый жж. Выполнить это было трудно (общие дети). Но они выполнили. А через три месяца развелись довольно пристойным образом. Я доволен. И очень несчастен: согласитесь, премерзкая работенка…

Ей было на вид года 22, и мне сначала показалось смешным такое высказывание. Не хочет — захочет, не захочет — другой найдется.

Я ей так и сказал.

— Я понимаю, — терпеливо объяснила она, — но я жду уже 6 лет.

Я подумал, что в очередной раз ошибся с возрастом женщины.

— Сколько тебе лет? — спросил я.

И она ответила:

— 20.

Я почесал в затылке и сказал:

— Мда..

Потом решил, что такая реакция, пожалуй, недостаточна для профессионала, и добавил:

— Может, ну его?

Она улыбнулась. Поправила прическу. И сказала спокойно:

— Вы думаете, мне стоит с ним расстаться?

Я насторожился. Согласитесь, это было бы подозрительно: ждать 6 лет, а потом так вот легко, поправив прическу..

— Я думаю, да, — сказал я уверенно.

Она кивнула:

— Хорошо.

Я насторожился еще больше, но виду не подал:

— Вот и отлично, решили вопрос. Рад, что смог помочь.

Теперь забеспокоилась она. Я ненароком посмотрел на часы.

— Послушайте, Саша..

— Мне будет удобно, если ты будешь обращаться ко мне на ты.

— Да, хорошо, Саша..

Я молчал.

Она подбирала слова.

— Я боюсь остаться одна, — сказала она наконец и заплакала.

Ей было 20, и она была очаровательна. При этом ничем не отличалась от других, которым было по 50, с лишними 30 кг, внуками и сахарным диабетом. Да что там говорить: и от меня она ничем не отличалась. Я тоже с ужасом думаю о том, что останусь один.. Она боялась, что у нее не будет любви, мужчины, пары. Она боялась одиночества. Я почувствовал беспомощность и боль. Я почувствовал страх. Ее страх? Мой страх?

Я сказал ей об этом. Она перестала плакать и уставилась на меня с изумлением:

— Вы? Вы боитесь? Вы?!

— Мне будет удобно, если ты будешь обращаться ко мне на ты, — сказал я, и собрался. Я не знал, что делать с ее страхом, но знал, что делать мне на моей работе.

— Я не могу обращаться к вам на ты, — сердито сказала она. — Вы мне в отцы годитесь.

— А твой мужчина, который не хочет жениться? — бросил я гайку наугад.

И попал. Теперь уже она разрыдалась по-настоящему. Ему было не просто сильно за 40, он к тому же был женат, а его старшая дочь была ее ровесницей. Подругой.