Александр Ройтман - Они пришли ко мне…

Я спросил ее о детях. У нее не было детей. Когда-то она сделала аборт, потом — еще один аборт (было не до детей, она искала любви), а теперь уже поздно, и сил нет, да и нет у нее потребности иметь детей.

— Что ты от меня хочешь? — спросил я, сам не понимая, почему испытываю к ней раздражение.. Она была очень искренней, и боль ее была настоящей, боль, помноженная на десятилетия.

— Я хочу, чтобы ты сказал мне, что мне делать! Мне осталось только доживать? Я старею, лицо мое опадает, я трачу последние деньги на уколы, пытаюсь сохранить молодость, и сама не знаю, для кого.

Я начал понимать, почему раздражаюсь.

— Почему ты не уходишь от мужа?

— Я не могу, мне так больно думать об этом.. я пыталась, но не могу, поняла, что не могу, понимаешь?!

Я все понимал. Не про ее «не могу», а про свое раздражение.

Я сказал:

— Можно я скажу тебе, что я чувствую, когда ты все это говоришь?

— Конечно!

— Тебе может быть неприятно это слышать..

— Говори, я за этим пришла!

— Хорошо. Ты раздражаешь меня безумно, вызываешь желание рассмеяться тебе в лицо..

— ????!!!!!!!

— Продолжать?

— Да…

— Ок. Мне жаль твоего мужа, а к тебе я испытываю что-то вроде презрения. Мне не нравится, как ты заламываешь руки, мне неприятны твои брови страдальческим домиком, мне противен твой голос с завываниями, мне отвратительна твоя подчеркнуто гламурная одежда и тоскливые глаза. И наконец я не понимаю твоей проблемы: 20 лет ты хочешь любви, не уходишь от мужа, периодически ему изменяя, причем без всякого удовольствия. У тебя нет детей.. Я не понимаю, зачем ты живешь!

— Но.. Саша… я же за этим и пришла!!! Моя жизнь прожита зря!

— Я не знаю, зря ли прожита твоя жизнь, но я не верю, что ты хочешь любви. Ты хочешь чего-то другого, предполагаю, что именно того, что делаешь. А ты как думаешь?

— Это бред! Я хочу любви, я больше всего на свете хочу любви!!! Я не могу жить без любви!!! Я не могу!!!!

Слезы, бурные и очень искренние.

— Послушай, — сказал я, — представь себе, что ты хочешь в туалет. Писать. Представляешь?

— Да-а-а..

— Очень хочешь, не можешь терпеть. Не можешь! Представила?

— Да.

— А теперь скажи: ты можешь не пописать? Ну, может случиться, что ты не пописаешь? Даже если не будет рядом туалета, скажем, часов 5?

— …

— Верю. Верю, что такого быть не может. Ты пописаешь, даже если это будет на глазах у всех и в штаны, мучительно больно, стыдно и ужасно. Но ты это сделаешь.

— …

— А всю жизнь хотеть любви и ее не иметь — не верю. Извини. И ничем не могу помочь.

Пауза. Длинная, как 20 лет ее страданий.

— Так что мне, по-твоему, лучше уйти от мужа? (Тоненьким таким голоском послушной ученицы)

Я молчал. Она начинала что-то говорить еще несколько раз, но я молчал: я не слышал ничего, на что мог бы ответить. А я хотел ответить, очень хотел!

Наше время закончилось. Я сказал ей об этом.

Она ушла, и лицо у нее было как у графини, которая «с перекошенным лицом бежит к пруду…»

Мне было грустно, но я за нее не волновался.

Она больше не пришла. От общих знакомых я узнал, что она по-прежнему живет со своим мужем, детей по-прежнему нет и она ходит к психологу и продолжает делать уколы ботекса, отдавая и тому и другому почти всю зарплату мужа, потому что сама она ушла с работы.

Я дорого бы дал за то, чтобы знать, как ей помочь…

Долго рассказывал о том, какой он молодец. Я устал слушать.

Я спросил:

— Зачем ты пришел ко мне?

— Хороший вопрос, — сказал он, и тонко улыбнулся.

Я подождал немного.

Он продолжал улыбаться, но уже как-то толстовато.

Я достал телефон. Он испугался:

— Подожди, подожди, я эти твои подходцы знаю, ты будешь до конца встречи в телефон играть. Может быть, это сделало тебя миллионером.

Я чуть не выронил телефон.

— Чего? — говорю.

— Ну ты же очень богатый человек, — говорит, — я хочу у тебя научиться.

Я подумал-подумал и говорю:

— А, ну да, конечно, очень богатый. А научиться чему хочешь?

— Я, знаешь, тренинги веду, — говорит.

— Давно? — спрашиваю. — Давно, — говорит, — уже года полтора.

— А лет тебе сколько? — спрашиваю.

— 24.- А-а-а, — сказал я и подумал, что старею.

Потому что в голове завертелось что-то из серии «о господи» и непечатные выражения в адрес клиента.

— Ты меня научишь всему? — спрашивает.

— Конечно, — говорю, — не вопрос.

Помолчали. Он начал нетерпеливо ерзать.

— Так давай, — говорит, — учи.