Мария-Луиза Франц: Психотерапия

Не всегда можно порекомендовать использование активного воображения для анализандов. Оно ограничено уже тем фактом, что довольно много людей просто не могут преодолеть своё сопротивление по отношению к нему, и их не нужно заставлять делать это. Более того, как уже упоминалось, в случае латентного психоза это чрезвычайно опасно. Также и в пограничных случаях шизофрении эго часто уже настолько ослаблено, что такую медитацию вряд ли можно посоветовать. (Но и здесь есть исключения; однажды в таком исключительном случае я видела, какой у неё был освобождающий эффект и как значительно ускорился процесс исцеления.) В общем, использование активного воображения показано либо когда есть усиливающееся давление бессознательного — то есть, когда слишком много снов и фантазий продолжает поступать, — или, напротив, когда сновидческая жизнь блокирована и нет «потока». Во всех случаях, когда идёт поиск внутренней независимости, активное воображение предлагает уникальную возможность её достичь.

Элемент быстрого, результативного самоосвобождения от навязчивых аффектов и идей делает активное воображение особенно важным инструментом для самого врача. К. Г. Юнг даже полагал, что аналитику совершенно необходимо освоить данную медитативную технику. Как мы знаем, сильные эмоции очень заразны, и для аналитика трудно, хотя обычно об этом не говорят, избавиться от их пагубного влияния, потому что, как бы там ни было, чтобы быть способным помочь, нужны сочувствие и сострадание. То же самое касается выслушивания и наблюдения за разворачиванием извращённых, патологических фантазий или образов, которые, волей-неволей, выводят нас из равновесия; как по этому поводу сказал Юнг, впечатление от чего-то уродливого оставляет после себя что-то уродливое в нашей собственной психике. И в отношении этих «впечатлений» нельзя просто ждать появления целительного сна или их исчезновения в результате действия наших собственных здоровых инстинктов. Это особенно верно, если в тот же самый день должны прийти другие анализанды; в конце концов, их нельзя принимать в таком нарушенном состоянии, распространяя таким образом заразу ещё дальше. Однако всегда можно поместить себя в короткое активное воображение — в таких случаях редко требуется более 10-ти минут — и освободиться таким путём. Когда нет времени даже на это, часто помогает даже только искреннее решение разобраться с нарушением при помощи активного воображения позднее. Ведь, в конце концов, психотерапевт — это человек, который может исцелить самого себя. По Элию Аристиду собака — это животное, ассоциирующееся с богом врачевания, Асклепием, потому что у неё есть знание о необходимой траве, съев которую можно вызвать рвоту и избавиться от вредной пищи, а также потому, что она лижет свои собственные раны и смачивает их дезинфицирующей слюной!

Люди из приполярных областей отличают психически больных людей от знахарей и шаманов так: психически больной человек одержим духами и демонами; знахарь или шаман, в свою очередь, это тот, кто хотя и тоже одержим, но способен сам снова освободить себя. [8] См. Мирча Элиаде, «Шаманизм. Архаические техники экстаза». Уродливые аффекты и болезненные, извращённые идеи действуют наподобие демонов. Они входят в нас и завладевают нами. Истинное активное воображение, однако, — это творческий акт освобождения, происходящего через символы. Это может быть неправильно понято как опасная тенденция к «самоспасению», но, в действительности, такая опасность исключена, потому что правильное использование активного воображения может иметь место только в религиозном контексте, говоря другими словами, при наличии благоговейного, добросовестного отношения к нуминозному.

Кроме своего защитного качества, на которое мы ссылались в примерах, активное воображение является даже в большей степени проводником того, что Юнг называл процессом индивидуации, полной и сознательной самореализации индивидуальной целостности. При помощи этого процесса Imago Dei (Образ Бога) проявляется в человеке и начинает претворять в жизнь своё влияние за пределами уровня эго. Эго становится слугой его стремлений по реализации, слугой, без которого Самость неспособна воплотить себя в нашем измерении пространства и времени.

Небольшие практические примеры, которые я привела как иллюстрацию природы активного воображения, представляют собой только малую часть внутри такого процесса индивидуального развития, и архетип Самости, целого, в них не проявляется. Однако когда такая медитативная процедура используется на протяжении более длинного периода времени и в связи с важными проблемами жизни, эмпирически почти всегда это центральное содержание, то есть Самость, чётко выходит на передний план, и в этих более важных ситуациях определённые параллели с различными религиозными путями медитации можно ясно увидеть. По этой причине Юнг также, в серии лекций для Цюрихской школы технологии, провёл детальное сравнение между бессознательным, как он понимал его, и восточными разновидностями йоги, упражнениями святого Игнатия Лойолы и медитативными практиками алхимиков. Из этого сравнения видно, что эти последние (практики алхимиков) значительно ближе к юнговскому активному воображению, чем другие два [9] См особенно том 14 Collected Works («Mysterium Coniunctionis»). , по следующей причине. В восточных формах йоги (возможно, за исключением медитации в дзен-буддизме, к которой я вернусь позже) «гуру» в значительной степени берёт на себя руководство, и некоторые инструкции также приведены в текстах, которые могли бы направить студента к опыту того, что мы называем Самостью. В христианских упражнениях, образ Самости обретает явное воплощение во Христе, и здесь тоже студент определённым образом подводится к его достижению внутренне. В обоих случаях ученик предупреждён о препятствиях, и ему сказано, как он должен «избегать их или отвергать как искушения.» [10] Насколько я знаю, исключением из этого правила является средневековый текст Гуго Сен-Викторского «Разговор Гуго Сен-Викторского со своей душой (“Hugo von St. Viktor’s Conversation with His Soul” (Soliloquim de arrha ani mae) ). В этом тексте медитирующий, кажется, настолько убеждён, что Христос является истинной целью его собственной души, что он достигает этой цели без значительных усилий, только лишь при помощи своего полного любви убеждения, даже при том, что эта цель тесно связана с миром и активно сопротивляется преобразованию.