Мария-Луиза Франц - Космогонические мифы

Явно, что потерянным и исчезнувшим в этом тексте XVIII века является то, что мы называем эмоциональным, психологическим, мистическим опытом. Юнг говорит в комментарии в Mysterium Coniunctionis о другом позднем алхимическом тексте Герардуса Дорнеуса что то, что алхимик делал в этот поздний период, на самом деле было активным воображением с химическими веществами. Уже в этом тексте XVIII века химический эксперимент используется только в качестве основы для него. Естественно, можно использовать танцы, или живопись, или поэзию, все, что угодно, чтобы создать активное воображение, как мы понимаем его, а эти люди делали это с химическими веществами.

Таким образом, можно сказать, что с XVIII века, основное архетипическое содержание, или алхимическая философия, ушла в подполье, большое достижение Юнга состоит в том, что он обнаружил его снова и сделал его понятным для нас, как бессознательное психическое явление. Раньше было только или-или: или это материально и химически есть истина, что, очевидно, не так, или это интеллектуальная аллегория для содержимого веры. Теперь мы можем видеть, что это не есть ни химическая истина, ни интеллектуальное сравнение для некоего содержания нашей веры, но что это отсылка к исходному подлинному опыту архетипической психической бессознательной констелляции и что как таковая она есть своя собственная реальность. Алхимия в этом смысле действительно является религиозным подводным течением христианства и сближается с точкой зрения Востока, где давно знали, что воскресение — это внутренний фактор, внутренний опыт, и что создание алмазного, или бессмертного тела, управляется, делается или производятся путем преобразования собственной психики. Параллелью с восточной медитацией является открытие Юнга о технике активного воображения, с помощью которой, если использовать ее правильно, можно производить алхимический опус в другом измерении.

Я говорю об этом поскольку, как вы видите в текстах, есть такая удивительная параллель между алхимическим деланием, созданием философского камня и алмазного тела и мифами творения, которые мы видели раньше. Естественно, некоторые алхимики знали это, и даже указывали на сходство двух процессов, показывая, что они понимали алхимическое делание как своего рода внутреннее, психическое повторение космогонии, которая вовне. То, что во всех ранних цивилизациях было учением о сотворении космоса извне, теперь с помощью алхимической философии медленно повернулось и возвратилось в личность, откуда оно неосознанно возникло. Оно наконец даже было понято как процесс роста сознания отдельного человека и, после этого, мы можем назвать всех эти мифы творения проекциями на внешний мир этих первоначально внутренних психических процессов.

Стоит указать еще на один важный факт. В повторяющемся творении внутри личности, которое сознательно определяется как попытка приблизиться к более общему сознанию, процесс творения, как он например, описан в Книге Бытия, является обратным. Здесь, к сожалению, вам придется поверить мне, потому что я сейчас не могу привести все соответствующие документальные доказательства. В алхимическом процессе, на первом месте в стадии нигредо обычно появляются дикие животные: львы, драконы, медведи, волки, и так далее — животное царство. После этого обычно идут сравнения с растительной жизнью, создание философского камня сравнивается с посадкой дерева с золотыми плодами и его поливом: это полностью процесс роста дерева, и в реторте, и внутри человека. Конечной целью является символ металлический или каменный, кристалл или минерал, то, что мы сейчас назвали бы символом из неорганической материи.

Вы видите, как здесь странно перевернуто наше представление о развитии. Мы считаем, что из неорганической материи сначала появилась растительная жизнь, затем животная, а затем человек; но в алхимическом процессе наша идеи биологической эволюции полностью переворачивается. Сначала нам встречаются животные, затем растения, и, наконец, неорганическое золото. Поэтому можно понять алхимическое делание как обращение на психическом уровне внешней биологической эволюции. Это как если бы то, что происходит как процесс расширения на физическом уровне, на психическом уровне перевернулось и усваивалось в обратном порядке.

Мы можем только сказать, что анализ обычно идет более или менее по той же схеме, что и алхимическое делание. Если мы анализируем человеческую личность, мы поначалу встречаем дикие аппетиты, автономные комплексы, сексуальные и властные побуждения, которые, как правило, символизируются львами, спариванием собак и подобными образами. В человеке нам встречается настоящий рев дикой природы. После этого появляются символы растительной жизни, которые уже показывают определенную унификацию и рост личности, которая больше не побуждается своими аппетитами и желаниями, отражая определенную устойчивость отношений между бессознательным и сознанием. Позже появляются мандала и символизм философского камня: они показывают затвердевание внутреннего опыта и стабилизацию связи между эго и Самостью, и следовательно, всей личности.