Смотри, из одной жемчужины, и из другой, о Клеопатра, все pharmakon, все настойки, получаются. Клеопатра затем взяла эти записи Комариоса и начала комментировать о разрезании на четыре части прекрасной философии, т. е. об основной субстанции всей природы. Она учила и нашла форму [используется греческое слово ideam ] всех операций и их различия и, следовательно, мы обнаружили, что философия во всем разделяет основное вещество природы на четыре, так что мы имеем сначала Nigredo или Черноту, во-вторых, Albedo, в-третьих Citrinitas, или Пожелтение, и в-четвертых Rubedo, или Покраснение вещества. Мы также можем разделить эти основные элементы на подобные полуэлементы, или полшага, и мы получаем между Nigredo и Albedo мумификации и промывку формы; между Albedo и пожелтением — плавление золота, а между пожелтением и покраснением есть разделение всего продукта на два. Конечная цель всех этих действий — сосуд, имеющий груди и ставший одним из всех частей.
Нужно немало дополнительных знаний, чтобы понять, по крайней мере частично, то, к чему писатель подводит в этом тексте. Мы видим две вещи: идентичность философии и природы, и это означает, что разделение природы на четыре части совпадает с разделением «философии» на четыре части. Философия (в данном случае означающая алхимической теории, или теоретический подход алхимиков) несет ответственность за то, что все в природе разделено на четыре. Далее автор, говоря устами Клеопатры, перепрыгивает от этого утверждения к тому, что существует четыре уровня материи, а именно: черный, белый, желтый и красный — известная теория, которая сохранилась до самого конца алхимии, то есть до XVII века. Да, эта теория действительно продержалась неизменной в течение семнадцати столетий. Между этими этапами она включает полупроцессы. Таким образом, мы снова видим мандалу: не только четырех элементов, но nigredo, albedo, citrinitas и rubedo, четыре этапа, и между ними мумификация, расплавление золота, разделение на два, и (здесь не ясно, ибо автор переходит к замечанию, что целью является сосуд с грудями) становление одним из всех частей. Таким образом, вместо того чтобы переходить к четвертому этапу и заново начинать, здесь внезапное движение к центру. И здесь есть интересный момент, касающийся проблемы трех и четырех. Клеопатра действительно начинает с желанием пройти четыре этапа, доходит только до третьего и затем, при переходе к четвертому, вместо того чтобы сказать, что между rubedo и nigredo существует четвертый шаг, она перепрыгивает в центр. Вдруг целью всего процесса оказывается сделать сосуд с грудями.
Сосуд с грудями — это интересный вид алхимического сосуда, который, вероятно, был изобретен в Египте, этот сосуд похож на то, что позже было названо пеликаном. В оригинальной рукописи есть рисунки сосуда, так что мы точно знаем, как выглядит сосуд с грудями. Он работает по принципу кофеварки. Снизу горит огонь; вещество возгоняется, затем конденсируется и выпадает в виде влаги с двух сторон, как молоко из груди женщины, чем и объясняется название. Существует еще один тип этого сосуда, который, вместо того, чтобы выпускать жидкость (как в 1-м типе) и продолжать алхимический процесс, дает ей стекать обратно, что и позволяет сделать пеликан. Это сосуд для циркуляции, в котором вещество постоянно возгоняется и осаждается обратно для дальнейшей очистки или осветления.
Такой сосуд считается изобретением пророчицы Мариам, сестры Моисея, полностью легендарной личности. Кроме того, упоминание о ней как о пророчице можно найти в некоторых гностических писаниях. Мы до сих пор пользуемся bain Marie на кухне — это контейнер, стоящий на водяной бане. Итак, вы видите, когда вы нагреваете, к примеру, банку спаржи, вы все еще используете великое изобретение пророчицы Мариам, не зная об этом!
В алхимии этот сосуд рассматривался как представляющий всю вселенную. Считалось (как некоторые астрономы считают до сих пор), что Вселенная — это замкнутая система; сосуд был копией вселенной по форме: снизу земля, а сверху небо, что объясняет отсылки на конденсирующиеся облака и выпадающий дождь. Весь этот процесс в реторте является своего рода космическим процессом — в соответствии с тем, что считалось космосом тогда: под землей есть огонь, как ад под поверхностью земли, а вверху — воздух и небо.
Этот сосуд стал мистическим понятием в алхимии. Целую главу об этом можно прочитать в «Психологии и алхимии» Юнга, там он собрал огромное количество алхимических цитат о природе сосуда, из которых становится ясно, что в алхимии он рассматривался не как банальная реторта, как бы мы думали об этом, но был мистическим понятием. Это мистическое понятие сводится к тому, что для алхимиков сосуд представлял собой нечто вроде возможности унитарной психической концепции реальности, приобретенной или выстроенной либо тем, что они называли «философия», которая для них была материальной вещью, либо, во многих других текстах, «душой», как вы найдете в главе Юнга, посвященной сосуду. Это действительно символ человеческой психики в целом, микрокосм, сосуд, в который все макрокосмические процессы ловятся и в то же время захватываются и воспринимаются. В целом в алхимии, поскольку психические процессы полностью проецируются на материальные действия, нет никакой разницы между фактической ретортой, и тем, что мы назвали бы психикой. В следующей части этого текста, старейшего алхимического текста, который у нас есть in extenso, говорится:
Читать дальше