Уилл Боуэн - Мир без жалоб [Прекрати ныть – и жизнь изменится] [litres]

Мы жалуемся по той же причине, почему делаем все остальное: нам кажется, что это сулит нам выгоды. Я живо помню вечер, когда обнаружил, какие выводы можно получить от жалоб. Мне было всего тринадцать лет, и я пришел на свою первую танцевальную вечеринку – «Танцы в носках». На случай, если вы слишком молоды, чтобы знать, что это такое, расскажу: «Танцы в носках» обычно проводились в школьных спортзалах. Танцевать можно было только без обуви – чтобы не испортить пол спортзала. Такие танцы были популярны в США в 1950-е годы, а затем традиция на некоторое время возродилась в 1973 году, после выхода фильма «Американское граффити».

Никакие физические или эмоциональные перемены в жизни не оказывают такого сильного и устойчивого влияния на человека, как вхождение в подростковый возраст. В тринадцать лет я впервые обнаружил, что девчонки отнюдь не «противные». Внезапно девочки стали непреодолимо притягательными и в то же время пугающими. Несмотря на робость и страх, я постоянно грезил о них наяву и их же видел во снах. Мысли о бейсболе, о моделях кораблей, о кино, о комиксах – все это ушло на задний план и стало мелким и тусклым по сравнению с девочками.

ГОЛОСА

Вчера я вернулась с работы рано. У меня очень болела спина (тяжелый артродез позвонков, в том числе в шейном отделе). Мне хотелось лишь одного: расслабиться и пожалеть себя. В сорокасемилетнем возрасте у меня целый список проблем со здоровьем, которые невыносимо давят на меня. Но когда, растянувшись на диване, я включила телевизор и увидела вас в шоу Опры, меня переполнило воодушевление! Говорят, что глаза – зеркало души. У Уилла Боуэна потрясающие глаза! Они просто загипнотизировали меня – зачаровали! Глядя на мерцавшие в них искорки, я не могла удержаться от улыбки.

Каждый день я жалуюсь на свои боли, постоянно принимаю обезболивающие. И вы правы, эти жалобы ложатся на мои плечи тяжким грузом. Я хочу войти в пространство без жалоб. Я уже заказала 10 браслетов – для себя и для моих друзей. Теперь я пишу это письмо, чтобы поблагодарить вас.

Я очень благодарна Богу за то, что МОГУ ходить; у меня есть прекрасные друзья, любящая семья и отличная работа. Мне нужно сосредоточиться на благодарности, а не скулить от жалости к себе из-за бесконечных недугов. Я благодарю вас всем сердцем и надеюсь, что однажды смогу высказать вам свою признательность лично. Вы принесли мне вдохновение. И, как я уже сказала, ваши глаза заставили меня улыбаться и пробудили надежду. Да благословит вас Бог.

Я отчаянно хотел завязать общение с девочками, но не имел ни малейшего представления о том, с чего начать и что делать дальше, если первый шаг вдруг окажется удачным. Это как в старом анекдоте о собаке, которая постоянно с лаем гонялась за машинами, а когда ей наконец удалось остановить одну, она не знала, что делать дальше. Я одновременно жаждал оказаться рядом с девочками и боялся к ним приблизиться.

Вечер моих первых «Танцев в носках» был жарким и влажным, как это часто бывает в Южной Калифорнии. Девочки нарядились по моде 50-х: юбки с пуделями, пышные прически, двухцветные туфли и ярко-красная помада. Мальчишки преимущественно надели зауженные джинсы, подкатанные на щиколотках, белые носки, белую футболку с бутафорской пачкой сигарет, заправленной в подвернутый рукав, и белые туфли, украшенные медяками. Волосы зализаны назад или уложены в кок.

В зале звучали хиты 50-х. Девчонки шушукались и хихикали, стоя у стены, а мальчишки вальяжно развалились на металлических стульях вдоль противоположной стены, изо всех сил пытаясь выглядеть крутыми. Мы старались демонстрировать спокойствие и самообладание, но при этом каждого так и подмывало пересечь зал и заговорить с девчонками – ведь этот зов заложен в нас природой. «Пусть подойдут первыми», – перешучивались мы. Если бы кто-то из девочек так и сделал, любой мальчишка просто лопнул бы от гордости. Но поскольку девочки не шли, мы, по меньшей мере, могли делать вид, будто нам это безразлично.

Я тогда дружил с рослым мальчишкой по имени Чип – отличником учебы и спорта. Сам же я был… просто рослым. И в отличие от Чипа, еще и довольно тучным. Чтобы купить одежду, мне неизменно приходилось спускаться в тускло освещенный подвал универмага Belk’s, где находился отдел для «здоровяков» (точнее, для толстяков).