Джона Сакс - Мысли парадоксально. Как дурацкие идеи меняют жизнь

Пирс был убежден, что сможет использовать стратегию термитов при постройке своего здания. В 1996 году его попросили разработать дизайн офиса в Хараре — столице Зимбабве.

Спроектированное им здание подразумевало сложную, независимую систему вентиляции, вдохновленную его маленькими друзьями. Благодаря этому его офисный центр Eastgate тратит всего 10 % от энергии, которую тратят расположенные вокруг него другие стеклянные здания. Отказ от установки кондиционеров сэкономил владельцам Eastgate $3,5 млн, не говоря уже о сокращении издержек на оплату счетов за электроэнергию и обслуживание вентиляционной системы.

«Мои здания — результат биомимикрии, или заимствования идей у природы», — описывает Пирс свою работу. И хотя его интерес к миру за пределами его области может показаться странным, его решения работают, ведь они основаны на уже существующих и проверенных процессах. Это означает, что они априори менее рискованны, чем современные инновации.

«Eastgate основан на примитивной минималистичной идее», — говорит Пирс о своем успехе [48].

Исследования в области креативности давно свидетельствуют о силе совмещения двух принципиально разных областей. Альберт Эйнштейн находил вдохновение в игре на музыкальных инструментах. Опра Уинфри, прошедшая путь от ведущей местечкового ток-шоу до одной из самых влиятельных женщин в мире, постоянно открывает для себя новые увлечения, которые становятся частью ее империи: литература, религия, кино.

Стремление меньше времени проводить в роли эксперта и быть более открытым к экспериментам помогает сохранять гибкость мышления и благотворно влияет на творческие и мыслительные способности. Причем не только на способности отдельного индивида — один экспериментатор может вдохновить группу экспертов на невероятные подвиги, как доказал опыт военно-морского флота США во время Второй мировой войны [49].

Коллеги Абрахама Вальда считали его гением. Он родился в 1902 году в Австро-Венгрии и с юных лет проявлял склонность к математике. Но в то время еврейскому юноше было трудно попасть в науку — нацисты не позволили ему преподавать на территории Австрии. Боясь за свою жизнь, Вальд улетел в Америку, где мгновенно получил признание за свой талант. Он изобрел новый, недоступный для широкой публики подход к статистическому анализу, геометрии и экономической теории. Примечательно, что самый большой вклад он внес в военную авиацию — область, в которой он не понимал ровным счетом ничего.

В начале 40-х годов союзники несли огромные потери от бесчисленных атак нацистов на бомбардировщики. Несмотря на превосходство с технической точки зрения, авиация не могла прорваться сквозь шквальный огонь. Поэтому ВМФ решил прибегнуть к помощи внешних экспертов для решения дорогостоящей, смертельно опасной и, казалось, непреодолимой проблемы.

К счастью, они точно знали, где искать. Научно-исследовательская группа Statistical Research Group, располагавшаяся неподалеку от Колумбийского университета на Манхэттене, запустила программу по использованию опыта статистиков во благо военным целям. Они собрали лучших ученых в этой области, но они были более склонны работать с абстрактными теориями. Это были люди, единственным оружием которых была линейка, — вид винтовки сбивал их с толку. Но именно это и привлекло представителей ВМФ, которые справедливо решили, что отсутствие военного опыта станет преимуществом. Вальду, как самому перспективному ученому группы, предложили разработать свое решение проблемы.

Вальд присоединился к военному совету, который представил ему свое видение ситуации. Центр военно-морской аналитики исследовал повреждения на бомбардировщиках, которым удалось вернуться на базу, и обнаружил, что большинство повреждений сосредоточены в области фюзеляжа и крыльев, поэтому необходимо укрепить именно эти части.

Вальд быстро заметил ошибку в этом выводе. Интересно, заметили ли ее вы? Подумайте. Она не так очевидна, и без Вальда ВМФ потерял бы кучу времени, денег и жизней, игнорируя простое несоответствие.

Вальд задал военным один простой вопрос: а что случилось с бомбардировщиками, которые не вернулись на базу? Возможно, прострел крыльев, хвоста или носовой части не нанес серьезного ущерба самолету, поэтому ему и удалось вернуться. Офицеры ВМФ ошибочно предположили отсутствие взаимосвязи между повреждениями и потерями в авиации. Они решили, что пули просто чаще попадают в эти места. И потребовался взгляд со стороны, взгляд человека, не считающего себя экспертом, чтобы заметить очевидную проблему.