Адольф Гуггенбюль-Крейг - Брак умер – да здравствует брак!

В данной главе речь шла о возможном символическом значении сексуальной жизни и ее отклонений, которые можно в полной мере понять только в рамках процесса индивидуации. Речь идет о чувстве стыда и стремлении к тайне. Сексуальную жизнь, подлинную или воображаемую, большинство из нас хранит в тайне. Сексуальные образы, проявившиеся в сновидениях пациентов и истолкованные терапевтом, теряют, как правило, свою значимость и силу. С точки зрения полового инстинкта, наслаждения и межличностных отношений, такая потребность в тайне едва ли понятна. Однако тайна и интимность суть свойства души и процесса индивидуации. Время от времени этот процесс должен приводить к буре, образно говоря, в закрытом сосуде, и никто и ничто не должно препятствовать этому.

В предыдущей главе шла речь о том, что христианские теологи долгое время допускали сексуальность лишь при условии того, что она служила размножению, считая чистую эротику демоническим, зловещим феноменом, с которым следует бороться и по возможности его нейтрализовать. Средневековые теологи были людьми неглупыми, образованными и способными к скрупулезному анализу, они искали истину и стремились познать бытие. Поэтому нельзя пренебрегать их отрицательным отношением к сексуальности, необходимо разобраться, что послужило причиной такого отношения, в чем кроется зерно истины.

Даже в настоящее время сексуальность воспринимается многими как нечто демоническое. Все попытки закрыть глаза на существующую проблему или представить сексуальность как феномен «совершенно естественный» терпят неудачу. Современный человек все еще склонен усматривать в некоторых проявлениях сексуальности зло в чистом виде, грех, вызывающий страх и неприятие.

Примером этому может служить теория первичной сцены. Последователи Фрейда и его явные и неявные сторонники полагают, что у ребенка, который случайно стал свидетелем полового акта родителей, могут развиться в качестве последствий подобного травматического опыта неврозы, фундамент для которых вообще закладывается в младенчестве и раннем детстве.

Однако что-то в этой теории настораживает: 90 % населения живут в таких условиях, что представляется решительно невозможным избежать того, чтобы дети не заметили той или иной сексуальной активности родителей. Только небольшая прослойка населения в состоянии позволить себе иметь квартиру, состоящую из более чем одной или двух комнат. Спору нет, наблюдение за сексуальными контактами родителей или других взрослых людей производит на детей глубокое впечатление. Но означает ли это, что последствием такого впечатления, которое так или иначе получили многие дети, непременно окажется невроз? Согласиться с этим равносильно тому, что сказать: все детские переживания травмируют человека и ведут к неврозу. Кроме того, сексуальность в данном случае приобретает определенно демонические и даже магические черты, поскольку ей приписывается столь мощное воздействие.

Для того чтобы предотвратить любые недоразумения, надо отметить, что я не поддерживаю многих современных психологов, которые, увлекшись снятием табу с сексуальности, заходят так далеко, что призывают родителей не исключать детей из своей сексуальной жизни. Наивно выглядит и мнение некоторых современных детских писателей, полагающих, что даже в детских книжках следует упоминать о сексуальной жизни родителей. Они упускают из виду комплекс инцеста, который выражается в тотальном табу на инцест. Беспрепятственная демонстрация сексуальной активности родителей чересчур возбуждает инцестуозное желание и связанную с ним детскую ревность. Эдипальная ситуация тем самым крайне обостряется. Вместе с тем удачно и беспрепятственно продемонстрировать своим детям сексуальные аспекты жизни удается лишь очень немногим родителям, что тоже связанно с табу на инцест. Родители инстинктивно защищаются от чрезмерной стимуляции своих инцестуозных фантазий и склонностей. Вытеснение табу, вероятно, наносит больше психических травм, чем его благоговейное принятие, поскольку великие табу, наподобие запрета на инцест, защищают нас в гораздо большей степени, чем стесняют.

Хотя в задачи этого исследования и не входит анализ табу на инцест, мне представляется необходимым напомнить о том, что данное табу, пожалуй, не стоит понимать с биологической точки зрения. Если бы люди практиковали инцест, то, несмотря на накопление неблагоприятных наследственных факторов, большинство детей, появившихся на свет по причине такого рода связей, умирало бы, тем самым устраняя возможность передачи своих дефектов по наследству. Поэтому удовлетворительно объяснить табу на инцест как инстинктивное, евгеническое [10]поведение невозможно. Табу на инцест связано скорее всего со стремлением к дальнейшему развитию и контакту с внешним миром, поэтому тесные половые отношения должны разворачиваться за пределами семьи, чтобы развитие индивида не застаивалось.