Адольф Гуггенбюль-Крейг - Брак умер – да здравствует брак!

Пожалуй, становится очевидной насущная необходимость освобождения от штампов «нормальности», которые, по сути, не что иное, как судорожное усилие сохранить привилегии за так называемой нормальной сексуальностью. Таким образом, подлинное понимание становится невозможным. Большинство человеческих сексуальных фантазий человечества с точки зрения нормальности, мягко говоря, своеобразны. Нельзя претендовать на понимание психологического феномена, объявляя значительную его часть ненормальной или патологической.

Надо сказать, что так называемые перверсии – необходимый компонент в понимании сексуальности, одна из сложнейших вариаций которой – мазохизм. Мазохизм почти всегда дублируется садизмом. Существует даже двойное понятие– садомазохизм. Мазохизм является камнем преткновения для психологии, ограниченной биологической моделью и полагающей, что такой подход в состоянии объяснить психическую жизнь посредством механизмов переживания. Существуют определенные моральные представления, которые мешают понять данный феномен, но примечательно то обстоятельство, что садизм менее сложная проблема, чем мазохизм.

Прежде всего несколько терминологических пояснений. Традиционно понятие «садизм» связывается с чувством сексуального удовольствия, которое возникает в процессе причинения физических или душевных страданий партнеру или при наблюдении за подобными действиями. Садизм в широком смысле этого слова означает жестокость, иными словами, то же самое удовольствие от причинения страданий, которое, однако, не обязательно должно носить сексуальный характер. Под моральным садизмом понимается склонность получать радость от психологического насилия. Агрессия, которую зачастую путают с садизмом, – другой феномен, подразумевающий наличие способности радоваться, побеждая и преодолевая противника. Агрессия в этом смысле есть необходимый инстинкт выживания. Говоря об агрессии, мы, безусловно, имеем в виду не причинение боли ближнему, а убедительное самоутверждение. В связи с тем, что садизм зачастую путают с биологически оправданной агрессией, возникает иллюзорное впечатление, что данный феномен интерпретировать проще, чем мазохизм. Удовольствие от чужих мучений получают очень многие люди, и качество это встречается гораздо чаще, чем непосредственно сексуальный садизм, хотя, разумеется, и в «нейтральной» жестокости очень часто на заднем плане проступает сексуальный мотив. Жестокость – феномен древнейший и очень стойкий, жестокость присуща воображению современного человека, царит в кинофильмах и других произведениях искусства. Римляне, цивилизация и культура которых составляет основу западного мира, никогда не испытывали смущения перед жестокостью. Когда у них появлялось желание поразвлечься, они бросали рабов и осужденных на растерзание хищникам; в том случае, если в ремарках или в тексте пьесы упоминалось распятие, на театральных помостках устанавливали настоящий крест и действительно распинали какого-нибудь преступника.

Известно, что русский император Петр I предлагал гостям в качестве развлечения полюбоваться на отсечение головы. Будучи французской принцессой, юная Мария Стюарт часто наблюдала, как гугенотов истязали до смерти, не отрываясь от десерта. Публичные казни всегда были большими народными праздниками, и бабушки спешили поднять на плечи своих маленьких внучат, чтобы те смогли получше рассмотреть происходящее. Об ужасах Второй Мировой войны говорить не приходится.

Жестокость, связанная с желанием сексуального удовольствия, – давно известный и подробно описанный в литературе феномен. Маркиз де Сад, французский писатель XVIII в., – фигура, говорящая сама за себя. Но большая часть садистической сексуальности разворачивается в фантазиях и сновидениях; именно в рамках садизма проявляются психические компоненты, играющие чрезвычайно важную роль в развитии индивида.

Отчасти садизм можно трактовать как выражение деструктивных аспектов личности – «внутреннего убийцы». Радость от разрушения является специфической чертой человека. Решение вопроса о принадлежности удовольствия от разрушения самой человеческой сущности или области ошибочного развития (хотя я скорее выбираю первое) в наши задачи не входит. В любом случае деструктивность – это психологический феномен, с которым приходится сталкиваться каждому человеку. В этом смысле радость от разрушения, от уничтожения имеет место и в сексуальной сфере.