Дэниел Койл - Культурный код [Секреты чрезвычайно успешных групп и организаций] [litres]

Фитч. Они опустятся под собственным весом. Единственное, что мы можем сделать, – это выпустить шасси. Створки [шасси] открыты?

Хайнес. Да.

Рекордс. У нас с остановкой тоже будут проблемы.

Хайнес. Ну да. Тормозов у нас нет.

Фитч. Нет тормозов?

Хайнес. Ну, немного затормозить мы сможем [только немного].

Фитч. [Затормозить можно] один раз. Просто дерни, дерни один раз. Других вариантов у тебя нет. Я вас разверну. [Сделаю] левый разворот, назад, к аэропорту. Пойдет?

Хайнес. Понял.

Несколько минут спустя.

Хайнес. Чуть левее. Назад, назад.

Фитч. Держите эту штуку ровно, если можете.

Хайнес. Ровно, малыш, ровно, ровно…

Дворак. Мы поворачиваем.

Фитч. Сильнее, сильнее, еще сильнее.

Рекордс. Еще сильнее, в полную силу.

Фитч. Задирает вверх.

Неизвестный голос. Правый поворот, дроссель назад.

Хайнес. Мы можем сделать левый поворот?

Дворак(обращаясь к Фитчу). Хочешь сесть в кресло?

Фитч. Да, ты не против?

Дворак. Не против. Думаю, ты знаешь, что делаешь…

Такие переговоры короткими отрывистыми фразами пилоты называют докладами . Доклад – это не приказ и не команда. Он дает контекст, сообщает о чем-то, фокусирует внимание на одном отдельном элементе. Доклад – это самый скромный и примитивный способ коммуникации, эквивалентный указующему жесту маленького ребенка: я вижу это . В отличие от команд он подразумевает вопросы: ты согласен? Что еще ты видишь? При штатном взлете или посадке опытные экипажи обмениваются 20 докладами в минуту.

После взрыва импровизированный экипаж рейса 232 переговаривался со скоростью более 60 докладов в минуту. Некоторые фразы представляли собой общие, открытые вопросы, и в большинстве случаев их задавал Хайнес. Как ты… как мы выпустим шасси? У кого-нибудь есть идеи? Обычно капитаны не задают таких вопросов. Они ведут себя прямо противоположным образом. В критической ситуации задача капитана – руководить, излучать спокойствие и уверенность. Однако Хайнес раз за разом посылал экипажу совсем другой сигнал: ваш капитан понятия не имеет, что происходит и как это исправить. Вы можете помочь?

Такое сочетание докладов и открытых вопросов сложилось во взаимодействие, которое не назовешь ни гладким, ни вежливым. Неловкое, неуверенное, изобилующее повторениями. В сущности, оно напоминало поведение человека, прокладывающего путь в темной комнате, когда он ощупывает препятствия и еле обходит их. У нас с остановкой тоже будут проблемы… Ну да. Тормозов у нас нет… Нет тормозов?.. Ну, немного затормозить мы сможем… Просто дерни, дерни один раз.

Такое прерывистое, неуверенное взаимодействие позволило экипажу рейса 232 решить ряд сложных проблем на скорости более 600 км/ч. Они поняли, как оптимально распределить мощность между двумя двигателями и как предвидеть поведение самолета. Они общались между собой, с бортпроводниками, пассажирами, а также с диспетчерами, инженерной службой и спасателями на земле. Они выбирали маршрут, вычисляли скорость снижения, готовились к эвакуации и даже шутили. Когда они приблизились к Су-Сити, диспетчер сообщил, что они могут садиться на любую из взлетно-посадочных полос аэропорта. Хайнес ухмыльнулся и проговорил: «То есть куда сядем, там и полоса?» Все рассмеялись.

Через несколько минут на скорости, в два раза превышавшей ту, что признана нормальной при посадке, и теряя высоту в шесть раз быстрее, чем нужно, рейс 232 начал пытаться приземлиться. Конец правого крыла зацепил взлетно-посадочную полосу, и самолет начал бешено вращаться. Удар был чудовищным, но 185 человек остались живы, в том числе весь экипаж. Некоторые люди даже самостоятельно выбрались из обломков на кукурузное поле. Тот факт, что выжило столько пассажиров, можно считать чудом.

Несколько недель спустя, во время расследования, которое проводил Национальный комитет по вопросам безопасности транспорта, опытные экипажи садились за симуляторы, где воссоздавались условия, возникшие на борту рейса 232 после отказа всей гидравлики. Симуляцию проводили 28 раз. И все 28 раз самолет разбивался, даже не приблизившись к Су-Сити.

Все это подчеркивает необычную мысль. Экипаж рейса 232 справился с задачей не потому, что каждый обладал исключительным мастерством, а потому, что они смогли объединить свои навыки в нечто большее. Они продемонстрировали, что несколько коротких, почти незаметных взаимодействий – у кого-нибудь есть идеи? Скажите, что вам нужно, и я вам помогу, – способны раскрыть возможности группы. Главное здесь, как мы вскоре убедимся, – это желание действовать наперекор своему инстинкту: поделиться уязвимостью.