Дэниел Койл - Культурный код [Секреты чрезвычайно успешных групп и организаций] [litres]

Затем в 3:16 в хвосте самолета раздался сильный хлопок. Лайнер сильно тряхнуло, и он стал набирать высоту, одновременно кренясь вправо. Рекордс схватил один из штурвалов и сказал: «Беру управление». Взглянув на приборы, экипаж понял, что хвостовой двигатель – один из трех двигателей DC-10 – вышел из строя. Тем временем правый крен усиливался, несмотря на все старания Рекордса выровнять самолет.

«Эл, – Рекордс старался говорить спокойно, – самолет не слушается».

«Взял управление на себя», – сказал Хайнес и схватил второй штурвал. Но у него тоже ничего не вышло. Он тянул рукоятку изо всех сил, но рычаги почти не двигались. Самолет продолжал крениться вправо и уже практически стоял на крыле.

Последующее расследование показало, что причиной взрыва была микроскопическая трещина в двухметровой лопасти хвостового вентилятора. Но взрыв привел не только к выходу из строя двигателя, что было бы не так страшно. Осколки перебили главную и резервную гидравлическую систему, при помощи которой пилоты управляли рулем, элеронами и закрылками, – другими словами, взрыв лишил пилотов возможности управлять самолетом.

Для таких инцидентов Национальный комитет по вопросам безопасности транспорта использует термин катастрофический отказ . Авиакомпании не обучают пилотов справляться с катастрофическими отказами по двум причинам. Во-первых, такие отказы случаются крайне редко – вероятность выхода из строя сразу и основной, и резервной гидравлической системы составляет один шанс на миллиард. Во-вторых, такие отказы неизбежно ведут к гибели самолета.

Хайнес сумел предотвратить опрокидывание при помощи дросселей, увеличив тягу двигателя на правом крыле и уменьшив на левом. Асимметричная тяга помогла самолету медленно выровняться и перейти в некое подобие горизонтального полета. Но она не решила главную проблему: самолет остался неуправляемым. Лайнер болтался в небе Айовы, словно неаккуратно сложенный бумажный самолетик, каждую минуту поднимаясь или опускаясь на сотни метров. Хайнес и Рекордс продолжали сражаться со штурвалами. Бортпроводники пошли по салону, пытаясь успокоить пассажиров. Кто-то достал Библию и начал молиться.

В салоне первого класса в кресле у прохода сорокашестилетний мужчина по имени Деннис Фитч отряхивал с колен кофе, пролившийся в результате взрыва. Фитч работал в United Airlines инструктором. Рабочий день он проводил за пилотажным тренажером, обучая пилотов действиям в критических ситуациях. Он обратился к стюардессе и попросил ее сообщить капитану, что готов помочь. Ответ был получен немедленно: пришли его сюда . Фитч прошел вперед, открыл дверь в кабину пилотов и похолодел от ужаса.

«Картина, которая предстала перед моими глазами, казалась просто-напросто неправдоподобной, – впоследствии рассказывал он репортеру. – Оба пилота были в рубашках с короткими рукавами; жилы на руках у них вздулись от напряжения, костяшки пальцев побелели… Первое, что приходит тебе в голову: “Господи, сегодня я умру”. Остается единственный вопрос: “Сколько пройдет времени, прежде чем мы упадем на землю Айовы?”»

Фитч окинул взглядом приборы, пытаясь оценить ситуацию. Ему еще не приходилось видеть полного отказа гидравлики, и он, как и все остальные, не понимал, что произошло. Бортинженер Дворак связался по радио со службой поддержки United Airlines и попросил совета. Это был момент наибольшей растерянности.

«Скажите, – обратился Фитч к Хайнесу, – скажите, что вам нужно, и я вам помогу».

Хайнес жестом указал на дроссели управления двигателями, расположенные на приборной панели между двумя пилотами. Хайнес и Рекордс сражались со штурвалами, и кто-то должен был управлять тягой, чтобы поддерживать горизонтальный полет. Фитч шагнул вперед, опустился на колени между двумя креслами и обеими руками взялся за дроссели.

Плечом к плечу трое мужчин начали делать то, что до них не делал ни один пилот: вести неуправляемый DC-10. Они переговаривались особым образом, короткими энергичными фразами.

Хайнес. Так, давай немного убавим тягу.

Фитч. Ага, сдвинул немного.

Хайнес. У кого-нибудь есть идеи [что делать с шасси]? Он [Дворак] говорит с технической службой.

Фитч. [Дворак] говорит [с технической службой]. Я сейчас выпущу шасси. Может, так станет легче. Если жидкости нет, я не знаю, чем помогут внешние элероны.

Хайнес. Как ты… как мы выпустим шасси?