Мэри Пайфер - Воскрешение Офелии. Секреты девочек-подростков

И в тот день, когда она так сказала, я поняла, что Саманта поправится.

Компульсивные обжоры

Наша культура воспитывает в нас любовь к еде. Жирная, сладкая еда ассоциируется с любовью, заботой и теплом. Праздники – это печенье и торты, а не морковки. Полноценная эмоциональная жизнь связана с наполнением желудка. Многие слова, которыми мы обозначаем любовь, связаны для нас с едой, например «сладкая моя», «сладенький», «ты ж моя булочка». Еда имеет над нами не только эмоциональную власть, она воздействует с помощью химических соединений, которые вызывают привыкание. Все мы испытывали желание сладко вздремнуть после обильного ужина на День благодарения.

Юные женщины, страдающие от компульсивного переедания, привыкли использовать еду в качестве успокоительного, чтобы утешиться, когда огорчены. Это вредно, потому что они не учатся преодолевать эмоциональные потрясения и набирают лишний вес, из-за которого еще больше страдают и теряют контакты с окружающими. В Америке практически невозможно быть тучным и при этом быть довольным собой. И вот человек попадает в замкнутый круг.

Обычно от компульсивного переедания страдают женщины, которые сидели на диете. Они соблюдают диету и чувствуют себя несчастными, потом едят и им становится лучше, но от диеты их метаболизм замедляется – и они начинают толстеть. Со временем потеря веса начинает восприниматься как контроль над своей жизнью, а увеличение веса – как бесконтрольное поведение. И вскоре уже не их пищевое поведение, а сама жизнь выходит из-под контроля.

Писательница Сьюзи Орбах проводит различие между «желудочным голодом», то есть голодом настоящим, и «голодом во рту», то есть потребностью в чем-то, а не настоящим голодом: во внимании, в отдыхе, в новых ощущениях, комфорте или любови. Компульсивные обжоры испытывают именно эту разновидность голода. Все чувства кажутся им голодом. Люди, страдающие от компульсивного переедания, едят, когда устали, волнуются, сердятся, страдают от одиночества, скучают, страдают или не знают, как поступить.

Лечение компульсивного переедания схоже с лечением булимии. Молодым женщинам нужно осознать свои подлинные потребности и не называть это голодом. Если они беспокойны, то им нужна стимуляция; если устали, то надо отдохнуть; если злятся, то нужно изменить обстановку или выйти из той ситуации, которая провоцирует в них злость. Конечно, те, кто страдает от компульсивного переедания, должны научиться контролировать свое пищевое поведение. Часто им помогают группы поддержки, например «Анонимные обжоры».

Вайолет жила на улице, когда мы познакомились, но вскоре попала в приют для женщин без определенного места жительства. У нее жизнь была труднее, чем у большинства страдающих от компульсивного переедания, но проблемы были те же. Вайолет ассоциировала еду с любовью и заботой. Как и многие люди, страдавшие от навязчивого желания переедать, она была доброй, трудолюбивой и старалась всем угодить. У нее хорошо получалось заботиться об окружающих, но когда ей самой понадобилась помощь, рядом не оказалось никого. И спасала только еда.

Вайолет, 18 лет

Я познакомилась с Вайолет в 1990-х, когда работала в местном приюте для бездомных. В течение дня бездомные и люди, временно испытывающие трудности с жильем, приходили туда принять душ, позвонить, забрать почту, переждать непогоду и поиграть в карты. Я там была волонтером, и моя работа заключалась в том, чтобы варить им кофе и раздавать пончики и булочки. Я установила правила: никаких бранных слов, никакого алкоголя, непристойностей и оружия. Большинство наших постояльцев были мужчины, но со временем я увидела, как все больше женщин и даже целые семьи обращаются за помощью в наш центр. Комнату заполнял сигаретный дым и висел там голубоватым облачком до середины утра. Меня поразило, сколько бездомных подсели на кофеин, сахар, сигареты и алкоголь.

На Вайолет я сразу же обратила внимание, потому что посетители такого возраста в нашем приюте были редкостью. На вид ей было лет восемнадцать, а может быть, и того меньше. Она была неряшливо одета, в джинсах, футболке и пластмассовых шлепках. Как и у большинства наших постояльцев, у нее были плохие зубы. Когда я впервые увидела ее, она играла в карты за столом с нашими постоянными подопечными. Они шутили с ней, предлагали закурить и давали советы по выживанию.

Потом, когда мужчины отправились на свои улицы, я подсела к Вайолет. Она только что сбежала из последнего, так сказать, приемного дома. До того у нее их было шесть, и с нее хватит. Она жила и в резервации с больной матерью, страдавшей алкоголизмом, и в приюте для неблагополучных детей, потому что больше некуда было деться. Она была уже готова жить самостоятельно и заявила: «Лучше останусь на улице, лишь бы никто не говорил мне, что надо делать».