Марта Стаут - Социопат по соседству [Люди без совести против нас. Как распознать и противостоять] [litres]

А что, если бы фигурой в костре был Усама бен Ладен? Как бы отреагировала толпа американских граждан в 2002 году, столкнувшись с публичной казнью человека, воспринимаемого ими как самый главный злодей мира? Смогли бы эти люди, обычно совестливые, посещающие церковь по воскресеньям, не приемлющие насилие, просто стоять и смотреть, позволяя этому произойти? Могли бы они испытать энтузиазм или по крайней мере молчаливое согласие, а не тошноту и ужас при виде человека, корчащегося в агонии?

Там, на берегу, среди всех этих хороших, добропорядочных людей, я вдруг поняла, что реакция, возможно, была бы чем-то меньшим, чем всепоглощающий ужас, просто потому, что Усама бен Ладен не является, на наш взгляд, человеком. Он – это Усама, и, таким образом, заимствуя выражение из «Корней зла» Эрвина Штауба  [26] заимствуя выражение из «Корней зла» Эрвина Штауба. – E. Staub. The Roots of Evil: The Origins of Genocide and Other Group Violence (Cambridge: Cambridge University Press, 1989). См. также E. Staub. Ethnopolitical and Other Group Violence: Origins and Prevention// Ethnopolitical Warfare: Causes, Consequences, and Possible Solutions (Washington, D.C.: American Psychological Association, 2001); N. Smith. The Psycho-Cultural Roots of Genocide. American Psychologist 53 (1998): p. 743–753. , он полностью «исключен из нашей нравственной вселенной». Законы совести больше не применимы к нему. Он не человек. Он – «это». И к сожалению, это преобразование человека в «это» делает его еще более страшным.

Иногда люди, кажется, заслуживают морального исключения из рода человеческого, как это происходит с террористами. Другими примерами превращения в «это» являются военные преступники, похитители детей и серийные убийцы, и в каждом из этих случаев решающим аргументом будет (или была), справедливо или ошибочно, утрата некоего права на сострадание. Но в большинстве случаев наша тенденция низводить людей до нелюдей не осознается и не анализируется, и на протяжении всей истории наша склонность к дегуманизации слишком часто оборачивалась против невинных. Список групп, статус которых некоторая часть человечества в разные времена понижала до «нелюдей», чрезвычайно длинен и, по иронии судьбы, включает категории почти для каждого из нас: чернокожие, коммунисты, капиталисты, геи, автохтонные американцы, евреи, иностранцы, «ведьмы», женщины, мусульмане, христиане, палестинцы, израильтяне, бедные, богатые, ирландцы, англичане, американцы, синегальцы, тамилы, албанцы, хорваты, сербы, хуту, тутси и иракцы, – и это только некоторые из списка.

Как только создается образ враждебной группы, группы «нелюдей», с ней можно делать все что угодно, особенно если кто-то облеченный властью отдаст приказ. Совесть больше не нужна, потому что совесть связывает нас с нормальными людьми, а не с нелюдями. Совесть все еще существует, может быть, даже очень и очень строгая, но она касается только моих соотечественников, только моих друзей и моих детей, но не ваших. Вы исключены из моей моральной вселенной, и безнаказанно – возможно, даже получая похвалы от других в своей группе, – я могу выкинуть вас из вашего дома, или расстрелять всю вашу семью, или сжечь вас живьем.

На этом июльском костре 2002 года ничего плохого не произошло. Насколько я знаю, столь жуткие мысли посетили только меня. Пламя спокойно поглощало древесину, костер прогорел и погас, как и планировалось. Смеющиеся дети – ведь они в полной безопасности в своем родном городе – выскочили на пляж, и пожарные облили их водой. Хотелось бы, чтобы человеческие собрания всегда проходили так мирно.

Когда совесть впадает в глубокий транс, когда она спит во время пыток, войны и геноцида, политические лидеры или выдающиеся личности могут решающим образом повлиять на разницу между постепенным пробуждением нашего седьмого чувства и бушующим вокруг аморальным кошмаром. История учит, что отношение к чему-либо со стороны формальных и неформальных лидеров, те планы, которые они выдвигают, чтобы решить проблемы группы, вместо того чтобы искать козлов отпущения вне ее, помогает нам вернуться к более реалистичному взгляду на «иных». В определенный момент моральное лидерство действительно способно сыграть решающую роль. Но история показывает также, что лидер без седьмого чувства может еще сильнее заморозить совесть группы, удваивая катастрофу. Используя пропаганду, основанную на страхе, усиливая деструктивную идеологию, такой лидер может создать у напуганного общества впечатление, что «нелюди» («иные») являются единственным препятствием на пути к хорошей жизни каждого, а возможно, и человечества в целом; конфликт, таким образом, будет представлен как эпическая битва между добром и злом. Когда такие убеждения распространятся, уничтожение «нелюдей» без всякой жалости (а значит, без совести) может с леденящей легкостью стать неоспоримым долгом.