Юлия Жемчужникова - Достоинство возраста. Как относиться к старению

Дети любят повторение. Они способны удивить готовностью слушать одну и ту же сказку десятки раз. Это загадка детской психики. И ее не обязательно разгадывать. Просто должны быть старики. Им это не трудно. Они же как раз жалуются, что глаза барахлят, память изменяет… Вот и пожалуйста! Выучить 12 подвигов Геракла или царя Салтана и рассказывать, рассказывать…

Здесь надо хорошенько разобраться, почувствовать. Это ведь главное, может быть, в старости. Тот старик, который хоть изредка слышит: «расскажите, дедушка!», живет не зря.

Были, былины, былички — истории о том, что было, о прошлом, претендующие на соответствие реальности.

Быль из них — с самой большой претензией на реальность. Это рассказ о прошлом. Но о прошлом важном, значимом или красивом в своей трагичности или радости. «Расскажу тебе, дружок, одну быль. Жил когда-то в нашей деревне…» У Бажова — припоминаете?

Былина — это про героические подвиги или что-то другое значительное, это то, что претендует на место в истории. Соответственно, реальность там подается в рамке метафор и гипербол.

А вот былички — часть малого фольклора и бытовой магии. Это такие истории с претензией на правдивость, но без претензии на великость, героичность. «Вот хотите — верьте, хотите — нет, жила у нас вдова на краю села…» — и потом про домового, змея-любовника, детях, утонувших в болоте и приходящих по ночам, сбывающиеся гадания и т. п. Они больше женские (хотя и веселый старичок не прочь потешиться). Их, конечно, и дети у костра или в спальнях лагерей рассказывают (страшилки), но основные авторы — старики.

Обычно, берясь рассказать быль, повествователь обозначает свою ответственность за то, что его рассказ — «чистая правда». Но это для отвода глаз. Основная забота другая. Повествование должно быть гладким, плавным, и при этом захватывающим. Совсем не обязательна какая-то логика или последовательность.

Быль, быличка расширяют реальность. Приглашают к ее проживанию в разных масштабах и плоскостях. После нее страшно, но хочется пойти на болото или вызвать домового из-за печки. Они как бы о том, что прожил один человек, может, и другой, а может, еще интереснее… Они не подменяют приключения, а зовут к ним, хотя бы к допущению их. Грань тонкая, но важная.

Пятилетний внук Даниил гостит редко и подолгу. Первое время, выслушивая меня, констатирует: «А… у вас так…» Через месяц, уже осмотревшись, заявляет: «Знаешь, бабушка, я уже поверил, что у вас тут все живое (и печка, и деревья), смотри, не говори теперь, что пошутила!»

Из разных вариаций общения стариков именно притчи нравятся мне больше всего, по-моему, это высший пилотаж.

«Их было двое. Русский и узбек. Русский был юн. Узбек стар. Они сидели на одной из десяти граней каменной оправы Кош-хауза. У юноши горизонтальная морщина удивления от виска к виску; на коленях газета. У старика короткая вертикальная складка меж бровей; в длинных пальцах левой руки гроздь винограда.

…

— Молодые твои глаза, а молодость — стара-стара. Ой, как стара. Так стара, что не слышит.

Морщина удивления на лбу юноши стала четче. Собеседник его оторвал виноградину:

— Всякий доживает до своей молодости, но до старости — не всякий. Значит, у молодости больше жизни, чем у старости, она старше старости. И люди научились быть молодыми, но вот как быть стариком, этого еще никто хорошо не знает. И после скажу тебе такое: один человек не заметил, как прошла мимо молодость; только спину ее и увидал; тогда он стал кричать: „Эй, молодость, вернись, эй-эй“, — а та даже не оглянулась: скажешь, не глухая, а?» (С. Кржижановский. Коронованный зуб).

Притча — не умствование, не мораль. Она то, что юнгианцы называют амплификацией, интерпретация с расширением смысла. Способность увидеть что-то еще, что-то другое в ситуации, отойти в сторону, прищуриться, почесать в затылке, улыбнуться…

Если вы еще не натренировались сочинять притчи, вполне можно стараться запоминать существующие или рассказывать случаи из своей жизни, жизни других людей, даже мифических героев. Только не забывайте остановиться за шаг до морали…

В притчах как действующие лица часто присутствуют неодушевленные объекты, энергии, чувства и т. п.

«Дельфийский оракул не скрывает и не утверждает, он подает знаки» (Гераклит по: Д. Фаулз. Аристос).

Однако притча — случай редкий и частный. Мы отдали ей должное, и хватит. Думаю, стоит быть попроще.