Юлия Жемчужникова - Достоинство возраста. Как относиться к старению

В народной мифологии закреплено намертво «мачеха — не мать!». С этим, в общем, не поспорить. Это обусловлено изначально. Мать — родная, рожающая ребенка и потому (обычно) любящая его биологически безоговорочно и часто больше, чем мужа. Да и у детей таинственным образом заложена природная непреодолимая связь с кровной мамой. Мачеха любит отца (или, как часто трактует тот самый досужий народ, любит его королевство, богатство, дом, квартиру…), дети «достаются» ей как приданое нового мужа. И конечно, она не сможет любить их как мать. Довольно часто это вовсе не значит, что она любит хуже. Наоборот, это может быть более разумная, внимательная, уважительная любовь. Но ведь всякая оценка любви весьма субъективна. Скорее, если говорить о мачехе, можно говорить о хорошем отношении… Сейчас долгие браки снова стали редкостью. У многих людей к зрелому возрасту родители меняются, порой неоднократно. Как говорит одна моя подруга: «У меня три пары родителей», то есть отец, мать, отчим, мачеха. Я лично считаю слова «отчим», «мачеха» куда экологичнее, чем «вторая мама», поскольку мама — незаменяемый персонаж. Ходовое «вторая жена отца» — какая-то прицепленность, отвергающая заботу, исключающая из семейного круга. Следующее поколение тогда как будет говорить: «вторая жена деда»? А ведь мачеха вполне может стать бабушкой при желании.

Повторюсь: мы наполняем смыслами образы.

Один из главных архетипических образов старости — Мудрый Старец.

Я не напишу о нем лучше Юнга. Читайте у него. Образ очень любим мной, во-первых, потому, что наш, родной, во-вторых, он невероятно многозначный и индивидуально читаемый. С ним интересно общаться.

Можно вспомнить «Руслана и Людмилу» Пушкина. Лесной старец-финн, отшельник, он просто есть, терпеливо наблюдает, поддерживает присутствием. Он рассказывает Руслану историю о том, как, добиваясь любви, можно потерять контакт с жизнью. Эта притча важна для молодого человека. Кроме того, старик, не вмешиваясь, дает герою умереть, но помогает ожить. Это один из самых прекрасных образов старости — уединенная жизнь, ненавязчивая поддержка, страховка и присмотр. Сделав свое дело, старый финн продолжает тихую прежнюю жизнь. В отличие от князя Владимира и Черномора, отказывающихся стареть и менять модели властного поведения.

Карл Густав Юнг в 47 лет начал стройку башни в Боллингене, где писал «Красную книгу». В 58 — вернулся к преподаванию и другой деятельности, весьма отличной от предыдущей.

Наверняка вы вспомните и другие примеры.

Но, видимо, главные для нас Мудрые Старцы — монахи, святые.

Прохор Мошнин, больше известный как Серафим Саровский, по жизнеописаниям, в 40 лет, склоняясь к уединению, стал жить в лесу в келье в пяти километрах от монастыря. Носил одну и ту же одежду зимой и летом, сам добывал себе пропитание в лесу, мало спал, строго постился, перечитывал священные книги, ежедневно подолгу молился. Около кельи Серафим развел огород и устроил пчельник.

Именно незамысловатый быт и близкая к природе жизнь помогают приблизиться молитвой и познанием к Богу, к мудрости, сакральным знаниям. Я старательно обошла тут прилагательное «простой» (труд, жизнь). Если вам кажется такая жизнь простой, вряд ли вы пробовали.

Мудрые старцы — бесценные сокровища наших православных монастырей, дацанов, ашрамов, общин. Повезло каждому, кто встретил своего.

Опыт может быть как позитивным, так и негативным признаком старости.

Казалось бы, старый-опытный, тот, что борозды не испортит… Раньше предполагалось, что старики, собственно, тем и ценны, что копят и хранят опыт, позволяющий семье, племени выживать, быть успешными.

А теперь вдруг выясняется, что глубокая пахота вредна земле. А те поколения, которые стареют сейчас, опыт имеют не такой уж полезный. Опыт войн, выживания в агрессивном социуме, опыт конформизма в тоталитарном государстве, опыт хождения строем, даже опыт выращивания детей — поднадзорный и навязанный, опыт тяжкого труда, двойных стандартов, лжи…