Рэймонд Моуди - Жизнь после утраты - Как справиться с горем и обрести надежду

Гай жил в маленьком городке, где его все знали. У него была задержка интеллектуального развития, однако он работал — ухаживал за газонами в университете, а по выходным как волонтер помогал в церковном саду. Когда умерла его мать, большинство горожан сочли, что с ним все в порядке. Однако некоторые начали волноваться: «Мы не видим в нем никаких перемен. Он живет так, будто ничего не случилось». Медсестра из психиатрической больницы пригласила Гая, чтобы врачи и психологи осмотрели и проконсультировали его. Согласно стандартным тестам, IQ у него был ниже нормы. Но во время беседы с Гаем специалистам стало понятно, что с точки зрения духовности он намного превосходит общепринятую норму. Люди с меньшими когнитивными способностями часто компенсируют это путем духовного просветления. Гая сочли здоровым, и он по сей день является ценным членом сообщества.

Если скорбящие выросли в радикально отличающихся культурных средах, часто возникает непонимание и путаница.

Когда в семье буддистов, проживавших в США, умер ребенок, они настаивали, чтобы его тело кремировали у них на глазах. Руководители крематориев объясняли им, что по законам штата запрещается зажигать огонь с открытыми дверями камеры: это подвергало риску всех присутствующих. Несколько дней родители пытались договориться, затем нашли крематорий в глухом местечке, где директор пошел им навстречу и выполнил их просьбу. Однако сотрудники крематория пришли в ужас, когда увидели, как родители, склонившись, пристально смотрят за тем, как крошечное тело кладут в печь.

Один тибетский монах, который был вынужден отправиться в ссылку вместе с далай-ламой, объяснил это так. «Не видеть — значит обманывать смерть, — сказал он, закрывая лицо руками. — Нужно смотреть». Он опустил руки на колени.

В некоторых регионах Африки скорбящие собираются для ритуалов вместе и бурно выплескивают свои эмоции [24] Подробнее об этом рекомендуем прочитать в книге Of Water and the Spirit Malidoma автора Patrice Somes (New York: Putnam, 1994). . Наши коллеги организовывали в этих областях семинары и выяснили, что такое проявление печали придает им сил. Однако людей со стороны на такие ритуалы обычно не допускают, потому что столь пылкое выражение скорби пугает представителей других культур.

Зачастую конфликты возникают и тогда, когда две противоположные культуры сталкиваются в рамках одной семьи. Частным случаем таких культурных различий являются религиозные противоречия, как, например, между свидетелями Иеговы и католиками.

В семье каждый играет определенную роль. Отец может быть авторитетом, от мамы ждут заботы как от опекуна, тетя считается историком-летописцем, двоюродный брат выступает как мученик, а кто-нибудь обязательно будет звездой в каждом шоу. Семейные роли проявляются особенно ярко во время траура.

Авторитет становится «продюсером» и «режиссером», занимается организацией похорон и всего того, что, по его мнению, нужно предусмотреть. В это время опекун следит за тем, чтобы удовлетворялись потребности всех членов семьи; мученик жалуется, что его как-то обидели, а звезда оказывается в центре внимания.

Роль, которую мы играем, прячет значительную часть горя. Продюсер так погружен в процесс, контролируя все аспекты похорон, в том числе то, как каждый «должен» скорбеть, что не чувствует в полной мере собственное горе или не позволяет этого остальным. Опекун сосредоточен на заботе о других и забывает о собственных потребностях. Мученик так увлечен собой, что ему до других нет дела, а звезда слишком занята, чтобы осознать собственное горе или горе родных. Эти модели могут оказаться более или менее отчетливыми, но основную мысль вы уловили.

Скорбь не просто заставляет роли проявиться более ярко: смерть члена семьи пробивает в системе брешь. В большинстве семей кто-то начинает исполнять роль того, кто ушел, и система воспроизводит сама себя. Например, один из родителей обычно является авторитетом. За годы в семье складывается негласная иерархия, и, когда умирает старший, на его место встает следующий по «рангу».

В семье Дайан главным «историографом» была тетя Лу, она хранила для будущих поколений наследие английской и шотландской ветвей семейства. После смерти тети Лу эту роль стали исполнять Дайан и ее двоюродный брат Тод. Они делают это по очереди вместо одного умершего члена семьи. Если оставшиеся в живых родственники понимают, кто какую роль играет, они могут делать осознанный выбор. Рассмотрим пример семьи Сью.