Катлин Смит - Управление тревогой. Системный подход к борьбе с беспокойством на работе и в отношениях

Позволяя тревожности рассказывать, что мы собой представляем, и диктовать манеру поведения с потенциальными и существующими друзьями, мы лишаем себя радости, которую приносят эндорфин и окситоцин. Тревожность действует на отношения между людьми как разбавитель: чтобы все было спокойно и под контролем, она превращает дружбу в ее водянистое подобие.

В жизни Майры у руля стояла тревога. Девушке казалось, что все вокруг успешнее и ведут более насыщенную жизнь, чем она. Ей вспоминалась учеба в старших классах, когда границы социальной иерархии были нерушимы. Тревожность затуманивала реальность и пробуждала страх, заставляя Майру думать, что она никогда не найдет друзей.

К счастью, мы умнее и креативнее тревожности. Помните четыре предсказуемые стратегии из пятой главы? Они работают не только в семье, но и с друзьями. Научившись замечать эти стратегии, вы сможете изменить свое поведение.

Майра стала наблюдать, как ведет себя с людьми, с которыми хотела бы подружиться, и оказалось, что она мастер треугольников и дистанцирования.

Неустойчивую дружбу стабилизируют треугольниками. Когда говорить больше не о чем, начинают сплетничать про личную жизнь общих знакомых. Возможно, ваша дружба строится на обоюдной неприязни к однокурсникам, коллегам или даже актерам. Если не верите, обратите внимание, сколько сможете обсуждать с другом собственную жизнь, прежде чем переключиться на кого-нибудь другого. Недолго, правда?

Дружба Майры с однокурсниками выглядела как двуногая табуретка — без сплетен о третьем не устоит. В магистратуре все разговоры сводились к обсуждению недостатков преподавателей. За обедом их высмеивали за плохие лекции и неумение стильно одеваться. Когда шутки иссякали, студенты переключались на непосильную нагрузку и неутешительные перспективы в работе. Само по себе общение Майре нравилось, но темы разговоров раздражали. Однокурсников она знала плохо, и ей казалось, что им с ней не интересно и они состоятельнее и умнее ее. Единственным объединяющим их элементом были трудности, связанные с обучением, — студенты «дружили» против них, а не друг с другом.

Люди часто дистанцируются для устранения тревожности в существующих или потенциальных дружеских отношениях. Некоторые решаются познакомиться только подшофе, а на мероприятиях и сборищах говорят исключительно о работе и погоде. Увлекаться метеорологией не зазорно, но не следует прикрывать ей свои интересы и мысли из страха осуждения.

Мы идем на бесконечные уловки и ухищрения, лишь бы никто не увидел наше истинное лицо. Мы пускаем в ход сарказм и отфутболиваем комплименты с ловкостью вратаря чемпионской команды. Пока мы держим дистанцию, псевдо-«я» в поте лица изображает олимпийское спокойствие. Все эти усилия превращают нас в безликих и бесстрастных людей. Таким способом можно найти знакомых, а вот друзей — вряд ли.

Майра мастерски дистанцировалась от потенциальных друзей: буквально — пряталась в комнате и отказывалась от встреч — и эмоционально — никому не рассказывала, о чем думает и чем живет. Темы для разговора выбирали ее собеседники, и она не возражала, даже если умирала от скуки. Иногда она высказывалась, но при этом извинялась за нахальство и собственное мнение. Кроме того, Майра не принимала помощь от тех, кому была небезразлична. Однажды она отравилась, но постеснялась попросить кого-нибудь поехать с ней в больницу. При этом не моргнув глазом первая тянулась за счетом в ресторане или соглашалась целый месяц кормить чужое животное во время отпуска хозяев, которых едва знала. Она не различала, оказывает дружескую услугу или позволяет сесть себе на шею, зато яростно защищала границу между собой и окружающими.

Разрыв между ее истинным и показным «я» ширился и стал казаться непреодолимым.

Успокоительные ритуалы отнимают все силы, на дружбу их не остается. Мы уже не можем быть собой и расслабиться. Естественно, мы не можем показать слабые места другу, с которым связывают только сплетни и обмен колкостями или с которым вы в любую минуту можете поцапаться.