Андрей Ермошин - Фобии, утраты, разочарования. Как исцелиться от психологических травм

Рис. 17. «Дум много, питания голове мало»

И тогда Анна Анатольевна слегла совсем. Мыслей о том, что можно снизить противогипертоническую терапию, у нее даже не возникало, она привыкла доверять врачам.

На этом фоне по утрам стали случаться неприятные эпизоды утренней тревоги и того, что она сама называет «головной слабостью». В ее душе поселился страх смерти.

Анна Анатольевна стала ненавидеть себя за эту слабость, подумывала о том, чтобы покончить жизнь самоубийством, и не мучить ни себя, ни мужа, ни других людей. (Мысли о смерти запали в сознание на фоне мозговой ишемии.) К счастью, она поддавалась на уговоры этого не делать.

Чего только не предпринимала Анна Анатольевна, чтобы улучшить свое самочувствие. Укладывалась на лечение в клинику неврозов, делала капельницы с сосудистыми, питающими мозг препаратами. На самом деле лечение было необходимо двойное: во-первых, обратно повысить давление и, во-вторых, выгнать из организма то, что в него попало в состоянии растерянности.

На нашем сеансе эта субстанция выходила черным дымом через макушку. Потом уже стало возможно «демонтировать» все вторичные образования — и негодование на себя, и обиду на врачей. И постепенно к Анне Анатольевне вернулось желание жить.

Потом мы встречались с ней много раз, и она сохраняла оптимизм.

Следующий случай, о котором я хочу рассказать, относится к раннему периоду моей работы в рамках психокатализа, но остается одним из самых показательных примеров проработки страха за здоровье.

Татьяне, когда она пришла ко мне на прием, было 32 года. В нежном возрасте она пережила шокирующее событие. Не подозревая ничего плохого, она пришла в поликлинику, чтобы пройти обязательное ежегодное обследование. Зайдя к нефрологу, она легла на спину в беззаботном настроении…

Врач довольно болезненно стала обследовать ее живот. Сначала она занималась этим с будничным выражением лица. Но вдруг стала сосредоточенной, серьезной. «Ну надо же!» — сказала врач и с крайней степенью озабоченности стала дополнительно мять живот.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила она с тревогой. — Ты знаешь телефон твоих родителей?

Мнет дальше. Справа, слева.

— Ты дошла сюда без проблем? А до дома сможешь сама дойти?

К этому моменту Таня уже очень засомневалась, что сможет дойти до дома. Она поняла, что у нее рак. По мнению Тани, именно опухоль выщупала серьезная женщина в белом халате. Значит, жить осталось недолго…

Выйдя на улицу, Таня шла с трудом и горько плакала. Окружающие обращали на нее внимание. Когда она переступила порог дома, в ответ на вопрос бабушки: «Что случилось?» — опять разрыдалась. С ней приключилась настоящая истерика.

Раковую опухоль она ощущала размером с кулак в левом боку — именно это место вызвало у доктора наибольшее беспокойство.

Тем временем врач позвонила матери на работу. Она обнаружила, что одна почка у Тани расположена чуть ниже другой. Но матери докторесса сказала об этом, используя особое врачебное понятие. Мама поскорей позвонила Тане: «Не беспокойся, у тебя не рак, у тебя… блуждающая почка».

Вообще, надо сказать, что этот диагноз сродни вердикту: «У вас слепая кишка», — но на Таню он произвел ужасное впечатление: «Значит, у меня оторвалась почка и блуждает в животе. Я скоро умру».

Позже и это мнение вроде бы рассеялось: «Просто почка имеет более длинную ножку и поэтому чуть более способна к перемещению при дыхании, движении…»

Тем не менее дотошные врачи очень многое запретили Татьяне: «Не бегать, не прыгать» и т. д. Это было лишь одним из эпизодов ее жизни, не всей жизнью… Таня почти об этом забыла. И, может быть, никогда бы не вспомнила, если бы другие случаи не подбавили впечатлений, которые трудно переработать.

У нее развилась общая напряженность и психосоматические проблемы.

Лечение у психиатров с использованием транквилизаторов особой пользы не принесло… У гастроэнтерологов она лечила кишечник… Чего только не пережила бедная Таня! Пациентка обратилась за помощью в состоянии глубокого невроза.

Что же, собственно, произошло с Татьяной в кабинете у врача? Как она ощущает то, что с нею сделалось?