Дэвид Граймс - Неразумная обезьяна [Почему мы верим в дезинформацию, теории заговора и пропаганду] [litres]

В лучшем случае такая реклама скрывает под псевдонаучным флером полный вздор, несовместимый с настоящей наукой. Но в худшем случае подобные россказни могут нанести серьезный вред пациентам, находящимся в зоне риска. Несмотря на широкое распространение онкологических заболеваний, общество до сих пор плохо информировано об этом предмете и предпочитает избегать разговоров о раке или же говорить о нем с почтительным трепетом и используя эвфемизмы. Впрочем, подавляющее большинство людей вспоминает о раке только тогда, когда это непосредственно касается их самих либо их близких. Хотя современные методы диагностики и лечения стали за последние десятилетия куда совершеннее, людей – по вполне понятным причинам – пугают сами методы вмешательства, такие как лучевая терапия, химиотерапия или иммунотерапия. Когда пациент наиболее уязвим психологически, “натуральный” эликсир, лишенный побочных эффектов, кажется настолько соблазнительным, что здоровый скептицизм отступает. Но еще хуже то, что утверждения шарлатанов сеют недоверие больных к врачам и ученым. Для того чтобы сохранить веру в чудодейственные средства, люди, положившиеся на них, стараются возместить недостаточную обоснованность своей позиции убежденностью в махинациях “Большой Фармы”. Хочется, конечно, отмахнуться от этих взглядов, ибо здесь попахивает безумием, но, как мы увидим ниже, распространены они очень широко.

Неизбежным результатом принятия всей этой фикции за чистую монету является отношение к ученым и врачам как к водевильным злодеям, достойным лишь ненависти и презрения. Хуже того: сладкие сказочки о чудесном исцелении навязываются людям так энергично и напористо, что многие больные прекращают предписанное врачами лечение, а это стоит и будет стоить им жизни. Могу засвидетельствовать это на моем собственном опыте. В 2016 году в парламент Ирландии был представлен законопроект, в котором на первый взгляд всего лишь предлагалось разрешить применение препаратов конопли в медицинских целях, – и это при том, что их и прежде отпускали в аптеках по рецептам. При более внимательном чтении стали, однако, ясны истинные цели предлагаемого закона: беспрепятственная доступность этих лекарств для лечения тех заболеваний, в отношении которых эффективность конопли не доказана. Более того: предлагаемый закон объявлял коноплю лекарством, одновременно исключая ее из списка лекарств, отпуск которых подлежит законодательному регулированию. По сути этот законопроект можно сравнить с котом Шрёдингера: с одной стороны, каннабис – это лекарство, но с другой – на него не распространяются обычные для лекарств регулирование или контроль.

Подобная небрежность сразу возбудила подозрение тех, кто обладает склонностью к научному мышлению. Любое биологическое или медицинское воздействие с большой вероятностью будет потенциально сопровождаться вредными побочными эффектами, и каннабис в этом отношении не уникален. Несмотря на то, что конопля относительно безвредна, есть данные о том, что при регулярном ее потреблении возрастает риск психических расстройств, в частности, шизофрении. Эти эффекты чаще проявляются у детей и подростков, что, разумеется, отрицательно сказывается на учебе и способности к социальной адаптации. Вопреки расхожему заблуждению, привыкание к каннабису весьма возможно, а злоупотребление им распространено очень широко среди тех, кто употребляет его в больших дозах и начиная с раннего возраста. В свете этих данных настойчивое стремление авторов законопроекта обойти законодательное регулирование доступности каннабиса явно говорит о какой-то скрытой мотивации. Закон, при всей его озабоченности медицинским применением конопли, должен был стать троянским конем, с помощью которого кто-то пытался протащить через парламент декриминализацию употребления каннабиса в качестве рекреационного наркотика. Такое подозрение еще больше усиливалось оттого, что дозы каннабиса в законопроекте приводились в унциях, а не в принятых в медицине миллиграммах, а те, кому предназначался каннабис, именовались потребителями, а не пациентами.

Возможно, все это и не так плохо – есть множество аргументов в пользу легализации каннабиса. Однако совершенно недопустимо и непорядочно прибегать для этого к опасным и вводящим в заблуждение ложным медицинским аргументам. Замаскировав свои истинные цели призывом усовершенствовать медицинское законодательство, авторы законопроекта присоединились к всемирной армии не вполне здоровых поклонников каннабиса. Мало того: сама тональность кампании в поддержку проекта отдавала, мягко говоря, безответственностью. Призывая к участию в митинге за поддержку нового закона, организаторы (объединившиеся под лозунгом “Люди важнее доходов”) выпустили плакат, где утверждалось, что препараты каннабиса излечивают рак. Людей призвали делиться в социальных сетях историями об эффективности каннабиса, и – кто бы сомневался! – рассказы о чудесных исцелениях посыпались как из рога изобилия. То, что ни один из этих случаев не был подтвержден какими-либо объективными данными, а многие были и вовсе опровергнуты, нисколько не охладило теплый прием, оказанный публикой всем этим басням. Один из популярных мемов 2017–2018 года – это рассказ некоего Дэвида Хиббитта, который якобы излечился от рака конопляным маслом. Энтузиасты постили сообщение об этом и пересылали его друг другу, не зная, что еще в 2016 году Хиббитт не то что не излечился, а умер от рака.