Дэвид Граймс - Неразумная обезьяна [Почему мы верим в дезинформацию, теории заговора и пропаганду] [litres]

Вирусы спектра ВПЧ давно преследуют человечество, эксплуатируя самый, пожалуй, мощный наш движитель: наше ненасытное либидо. ВПЧ передается половым путем, и практически все сексуально активные взрослые люди являются носителями каких-то из более 170 известных штаммов этого вируса. Большая их часть безвредна или легко устраняется из организма иммунной системой. Однако некоторые варианты не столь доброкачественны; подтипы 16 и 18 могут привести к возникновению отдельных типов рака [94]. Приблизительно в 5 процентах случаев всех форм рака в мире причиной является именно вирус папилломы человека, причем этот вирус в 90 процентах случаев ответствен за рак шейки матки, а это значит, что “на его совести” 270 тысяч смертей в год. Вакцина ВПЧ стала истинным откровением, даром, способным изгнать из нашего мира этот страшный призрак, забыть о нем как о дурном сне. Гардасил, обеспечивающий защиту против наиболее патогенных подтипов ВПЧ, к 2007 году был лицензирован в более чем 80 странах. Результаты его применения превзошли все ожидания: к 2013 году заболеваемость ВПЧ среди американок в возрасте от 14 до 19 лет снизилась на 88 процентов. К 2018 году Австралия добилась почти полного искоренения вируса у молодых женщин благодаря вакцинации. Впервые в истории человечества нам удалось искоренить целое семейство злокачественных онкологических заболеваний.

Но, к сожалению, не существует вакцины от глупости. В Америке религиозные консерваторы изо всех сил препятствуют вакцинации от ВПЧ на том основании, что эта прививка будет способствовать половой распущенности. Их предположение о вакцине как о пропуске в мир необузданного секса не выдерживает даже поверхностной критики: все данные указывают на то, что половая активность в вакцинированных группах не увеличивается. Ирония проповеди воздержания вместо защиты заключается в том, что она (проповедь) просто не работает – подростки, которые слушают эти наставления, начинают половую жизнь в том же возрасте, что и их сверстники. Так или иначе, но у значительной части американских родителей идея о том, что у подростков есть половое влечение, вызвала такую тревогу, что они скорее готовы рискнуть детскими жизнями, чем поступить прагматично.

Однако старая как мир проблема антипрививочной активности чревата и другими, куда более серьезными неприятностями. Противники прививки немедленно начали приписывать Гардасилу массу побочных реакций, включая целую кучу туманных, непостоянных и чисто субъективных симптомов. Но все эти заявления не подкрепляются никакими эпидемиологическими данными: применение вакцины по всему миру сопровождалось проведением множества исследований и клинических испытаний, в которых приняли участие миллионы женщин. Это, разумеется, исключает возможность того, что некие редкие побочные эффекты остались незамеченными. Так что вакцина безопасна, хорошо переносится и весьма эффективна в профилактике инфекции вирусом папилломы. Но активисты антипрививочного движения никогда не интересовались реальностью – их занимает только идеология. Эта маргинальная, но весьма шумная свора отслеживает все громкие события и немедленно направляет огонь своего критиканства на политиков и родителей во всех сетевых медиа.

Последствия затеянной антипрививочниками кампании оказались тяжелыми. В 2013 году паника охватила Японию; ее кульминацией стало распоряжение министра здравоохранения, приостановливавшее применение вакцины. Последующее расследование быстро доказало, что у вакцины нет тех побочных эффектов, о которых говорили и писали активисты, но политический яд никуда не делся: охват прививками японских женщин снизился с 70 процентов в 2013 году до менее 1 процента в 2017 году. К 2014 году антипрививочные россказни заполонили датские СМИ; вслед за этим началась интенсивная лоббистская кампания со стороны групп, выступающих против вакцинации. Ситуация сильно осложнилась после подстрекательской телевизионной передачи, в которой было заявлено, что вакцина причиняет вред здоровью молодых женщин; эти обвинения сопровождались эмоциональными рассказами пострадавших, впечатление от которых не могли поколебать никакие факты и цифры. Самочинная диагностика “вакцинных поражений” распространилась, подобно эпидемии; в этих диагнозах мало кто сомневался, и потому охват вакцинированных стремительно упал с 79 до жалких 17 процентов.

В 2015 году паника докатилась до Ирландии. Я в то время работал в Оксфордском университете, но внимательно следил за событиями на родине. Я часто выступаю и пишу на темы, касающиеся вакцинаций и рака, поэтому не было ничего удивительного в том, что люди стали спрашивать мое мнение. Но меня внезапно атаковали многочисленные журналисты, которые задавали кучу вопросов о мнимых опасностях вакцинации против ВПЧ. Они наперебой повторяли очень мрачные вещи: вакцина содержит токсины, вакцина не была должным образом испытана, а ее тяжелые побочные эффекты скрывают лица, участвующие в заговоре врачей и фармацевтических компаний. Вероятно, самый важный урок, который следует извлечь из практического общения на научные темы, это вот какой: не всякая озабоченность является искренней. Нет ничего странного в том, что люди интересуются безопасностью вакцины, но фабриковать или эксплуатировать неуверенность общества с тем, чтобы потом сеять страх и панику, – это совсем другое. Хотя ситуация в Японии и Дании еще не стала достоянием англоязычных СМИ, услышанные мною претензии к вакцине несли на себе явственные отпечатки антипрививочной пропаганды [95].