Константин Платонов - Психология религии.

Прочтут ли эту книгу верующие? Прочтут! Но, конечно, далеко не все. Ведь чтобы читать эту книгу, надо вообще любить читать и думать над прочитанным. А у нас есть и такие верующие, что не только книг, но и газет не читают. Но я уверен, что немало верующих прочитают эту книгу, которая и написана не только про них, но в известной мере и для них.

Современных верующих можно разделить на три основные группы.

Во-первых, это будут «верующие в бога», христианского, иудейского или магометанского. Часть из них открыто ходит в церковь, синагогу или мечеть. Другая часть проявляет свою веру в религиозных действиях, но и у тех и у других религиозная психология опирается на соответствующую религиозную идеологию и взаимосвязана с нею.

Во-вторых, это верящие не в канонизированного той или иной религией бога, а в некую «высшую сущность», каждым по-своему и в зависимости от своего культурного уровня понимаемую.

В-третьих, это люди, верующие не в бога, а в разные суеверия, приметы, гадания, амулеты. Это также верующие, часть которых является, хотя и не всегда, известным резервом для «обращения» и перехода в первую или вторую группу.

Эти три группы различаются по объекту веры, по тому, во что они верят. Верующих можно различать и по другому признаку — по той причине, которая их толкает к вере.

Основную группу тогда будут составлять верующие по привычке, по традиции, перенятой от старших родственников, от окружающих, под влияние которых они попали. Многие из них глубоко верующие, но не меньше среди них «сомневающихся» и крестящих лоб только по традиции, из-за перестраховки — «а вдруг бог есть?».

Есть и так называемые «обращенные». Это в прошлом люди нерелигиозные, неверующие, которым религия «открылась» после тяжелого переживания, обычно сугубо личного.

Следующую группу современных верующих составляют еще сохранившиеся кое-где фанатики-изуверы, голос разума у которых совсем молчит, заглушён верой. И не потому, что вера у них очень сильна, а потому что у многих из них рассудок слаб и не развит. Эти могут совершать и преступления на религиозной основе.

Есть и еще одна группа: это люди, сделавшие из религии свою профессию, источник легкого дохода. Часто это не верующие в бога, а верующие в наживу.

Но на какие бы группы мы ни делили верующих граждан нашей страны, огромное большинство из них — советские люди со всеми их достоинствами и недостатками, люди, участвовавшие в Великой Отечественной войне, в построении социализма и сейчас строящие коммунизм.

Большинству верующих, как и вообще всем людям, свойственно стремление к знанию. Почему же им не прочитать эту книжку о психологии религии и веры, написанную без стремления их обидеть, а с желанием сообщить ряд научных сведений тем, кому они еще не известны? Разве что их духовные пастыри, сами прочтя книгу и не в силах найти возражения, запретят читать ее своей пастве?

— Марксизм есть материализм. В качестве такового, он так же беспощадно враждебен религии, как материализм энциклопедистов XVIII века или материализм Фейербаха. Это несомненно. Но диалектический материализм Маркса и Энгельса идет дальше энциклопедистов и Фейербаха, применяя материалистическую философию к области истории, к области общественных наук. Мы должны бороться с религией. Это — азбука всего материализма и, следовательно, марксизма. Но марксизм не есть материализм, остановившийся на азбуке. Марксизм идет дальше. Он говорит: надо уметь бороться с религией, а для этого надо материалистически объяснить источник веры и религии у масс. Борьбу с религией нельзя ограничивать абстрактно-идеологической проповедью, нельзя сводить к такой проповеди; эту борьбу надо поставить в связь с конкретной практикой классового движения, направленного к устранению социальных корней религии.

Так писал В.И. Ленин в 1909 году в статье «Об отношении рабочей партии к религии». По этому единственно правильному пути борьбы с религией и ведет Коммунистическая партия советский народ. Однако путь этот не так легок.

Необходимо помнить основной закон сознания: общественное и индивидуальное сознание чаще отстает от бытия, чем опережает его, и нужен достаточно высокий уровень его развития (в целом или в определенной области), чтобы оно могло опережать бытие.

Если бы индивидуальное сознание, а о нем в основном идет речь в нашей книге, иногда не опережало бытие, то в 1848 году не появился бы «Коммунистический манифест». А если бы сознание, причем значительно чаще, не отставало от бытия — не было бы пережитков.