Отто Вейнингер - Пол и характер

На женщину действует лишь сексуальность – отнюдь не асексуальность и не транссексуальность: от мужчины она требует не красоты, а полового желания. В мужчине на нее производит впечатление только фавн, а не Аполлон и не Дионис, не мужчина, а только «бычок» – самец; это прежде всего (об этом не может умолчать книга о настоящей женщине) – сексуальность в узком смысле слова, то есть похоть [33] Действие, которое производит на женщину мужская борода, и психологически, и биологически, в более широком смысле и по более глубоким причинам, есть полное, но ослабленное в своей интенсивности, отражение действия на нее мужского полового органа. Но я не могу здесь изложить это подробнее. !

Обыкновенно умалчивают и не могут составить себе точного представления о том, какое психологическое значение имеет для женщины, даже для девушки, мужской половой орган, насколько он господствует, хотя бы даже и бессознательно, над всей ее жизнью. Я не хочу этим сказать, что женщина находит его красивым, что он ей нравится. Скорее она испытывает то же чувство, что и мужчина при виде головы Медузы или птица при виде змеи: он производит на нее гипнотизирующее действие, околдовывает ее. Она ощущает его как нечто несомненное: это – ее судьба, это то, чего ей не избежать. Поэтому женщина боится увидеть мужчину голым и никогда не дает ему заметить желания видеть его таким, так как она чувствует, что в тот же момент погибнет. Фаллос – это то, что делает женщину абсолютно несвободной.

Половой орган – это как раз та часть, которая уродует мужское тело и самому мужчине кажется чем-то безобразным; поэтому скульпторы так часто прикрывают его акантовым или фиговым листом. Но именно эта часть сильнее всего действует на женщину, сильнее всего возбуждает ее и особенно в состоянии эрекции, когда он представляет из себя нечто наиболее отвратительное. Вот лучшее доказательство того, что женщина ищет в любви не красоты, а чего-то другого.

Это новое сведение, добытое настоящим исследованием, можно было заранее предсказать, основываясь на предыдущем. Так как логика и этика принадлежат исключительно мужчине, то уже и раньше было ясно, что у женщины эстетика находится не в лучшем положении, чем родственные последней нормирующие науки. Родственная связь между эстетикой и логикой обнаруживается в систематике и архитектонике философии, в требовании строгой логики от всякого произведения искусства, в математических построениях и музыкальных композициях. Уже говорилось о том, как трудно многим отделить эстетику от этики. По мнению Канта, человек с полной свободой развивает как эстетическую, так этическую и логическую функции. У женщины же нет свободной воли, и потому ей нельзя приписывать способность проектировать красоту в пространстве.

Этим же сказано, что женщина не может любить. Условием любви должна быть индивидуальность, если не в совершенной чистоте, то преисполненная воли к своему освобождению от грязи и земного праха. В центре между обладанием и необладанием стоит Эрос – не Бог, а демон; он один отвечает положению человека между смертным и бессмертным; это познал величайший мыслитель «божественный Платон», как его называет Плотин (единственный человек, действительно понявший его своим внутренним существом, между тем как современные толкователи его и историки понимают в его науке не больше, чем уховертка в падающих звездах). Следовательно, в действительности любовь не «трансцендентальная идея», так как она соответствует идее человека – существа не чисто трансцендентально-априорного, но и чувственно-эмпирического.

Женщина же, напротив, не имея никакой души, нимало не стремится где-нибудь найти очищенную от всего чуждого ей душу. У женщины нет идеала мужчины, который напоминал бы Мадонну; женщине нужен не целомудренный, нравственный, чистый мужчина, а – другой.

Итак, доказано, что женщина не может желать от мужчины добродетели. Если бы она в каком-нибудь отношении была образом Божиим, если бы в ней скрывалась идея совершенства, она должна была бы искать в мужчине то святое, божественное, что мужчина ищет в женщине. Это опять-таки доказывает полное отсутствие в ней воли к собственной ценности, которую ей бы хотелось, подобно мужчине, воплотить где-нибудь вне себя, чтобы легче подняться на должную высоту.

Неразрешимую загадку представляет вопрос, почему именно женщина, а не иное существо, служит предметом любви, стремящейся к обоготворению (исключение составляет «любовь к мальчикам», но и в ней возлюбленный превращается в женщину). Не слишком ли смела будет гипотеза, которую молено было бы вывести для объяснения этого явления?