Отто Вейнингер - Пол и характер

Всякий великий эротик – гений, и всякий гений по существу эротичен, даже если его любовь к ценности, то есть к вечности, к мировому целому сосредоточивается на телесной оболочке женщины. Отношение нашего «я» к миру, отношение субъекта к объекту есть в известной степени повторение в более высокой и широкой сфере отношения мужчины к женщине, или, вернее, последнее есть частный случай первого. Женщина опыта уничтожается женщиной эротики, точно так же как комплекс ощущений переходит в объект, но только от субъекта и из него. Подобно тому, как жажда познания есть мечтательная любовь к вещам, в которых человек вечно находит самого себя, так и предмет любви, в узком смысле слова, впервые создается любящим, всегда открывающим в нем свою глубочайшую сущность. Любовь для любящего – парабола; она стоит в фокусе сопряжения с бесконечностью…

Спрашивается, кто знает подобную любовь: одни ли мужчины сексуальны, или же и женщина способна на высшую любовь? Постараемся добыть ответ из опыта, независимо от найденных положений и вне их влияния. Опыт же показывает нам самым недвусмысленным образом, что «Ж», не считая одного кажущегося исключения, только сексуальна. Женщины желают или полового акта, или ребенка (во всяком случае – выйти замуж). «Любовная лирика» совершенной женщины совершенно лишена эротики и в высшей степени чувственна. Женщины очень недавно начали выступать с подобными произведениями, но уже проявили в этом отношении такую смелость, на какую до сих пор не отважился ни один мужчина; их произведения могут удовлетворить самые жадные ожидания, подобные тем, какие возбуждает в нас «чтение для холостяков». Нигде нет даже намека на то чистое целомудренное влечение, которое любящий мужчина боится осквернить своею близостью; говорится только о диком сладострастии, буйном оргазме; эта литература лучше всего раскрывает нам, что природа женщины не эротична, а сексуальна.

Одна любовь создает красоту. Имеют ли женщины какое-либо отношение к красоте? От женщин часто слышат: «К чему мужчине быть красивым?» – И это не пустая фраза. Не просто лесть мужчине, рассчитанная на его тщеславие, проявляется в том, что женщина спрашивает у него совета, какие цвета подходят лучше для ее платья, – она не умеет сама подобрать их так, чтобы они производили эстетическое впечатление. Женщина не может обойтись без мужской помощи там, где кроме вкуса необходимо еще и чувство красоты, далее в вопросах своего туалета. Если бы в самой женщине была красота, если бы она первоначально обладала мерилом красоты в глубине своего внутреннего мира, то она не заставляла бы мужчину постоянно уверять ее в том, что она прекрасна.

Собственно говоря, женщины не находят ничего прекрасного в мужчине, и чем больше они употребляют это слово, тем яснее доказывают, как чужда им идея красоты. Лучшим мерилом стыдливости человека служит то, насколько часто он произносит слово «прекрасный» – это объяснение в любви всей природе. Если бы женщины действительно желали красоты, они бы меньше говорили о ней. Но у них нет и не может быть потребности красоты, так как в этом смысле на них производят впечатление только общепризнанные внешние явления. То, что нравится, не есть еще красиво; насколько часто употребляется такое выражение, настолько оно ложно и противоречит самому смыслу слова. «Мило» то, что нравится, «красиво» то, что единичное существо любит; миловидность – черта общая, красота – индивидуальная. Всякое истинное признание красоты стыдливо, так как оно возникает из тоски, а тоска – из несовершенства и бессилия одиночества. Эрос, сын Пороса и Пении, отпрыск соединения богатства с бедностью. Нужна индивидуальность, а не только индивидуация, для того чтобы найти что-нибудь прекрасным, как и для объективности любви; простая миловидность – это общественная монета. Прекрасное любят, в миловидное влюбляются. Любовь всегда трансцендентна, так как она происходит от неудовлетворенности прикованного к субъективности своего духовного мира субъекта. Плохо понимают и различают вещи, если думают найти в женщине подобную неудовлетворенность. «Ж» самое большее влюблена, «М» – любит; глупы и ложны утверждения ноющих женщин, что женщина более мужчины способна к истинной любви: напротив, она к ней совершенно не способна. Влюбленность, в особенности женская, не похожа на параболу любви, она представляет скорее замкнутый круг.

Мужчина оказывает на женщину индивидуальное влияние не в силу своей красоты; только мужчина способен понять красоту, если даже она проявляется в мужчине же; не ясно ли, что понятие о красоте, как мужской, так и женской, создано мужчиной? Или это следствие подчиненного положения? Единственное понятие, которое хотя и не происходит от женщины, так как они не создали еще ни одного понятия, но все же до некоторой степени обязано им своим внешним содержанием и яркостью сопровождающих их ассоциаций, – это понятие «элегантный фланер» – в Вене и Южной Германии, и «добрый молодец» – в Берлине и Северной Германии. Это понятие выражает сильную и развитую сексуальность мужчины, так как в результате женщина ведь видит своего врага во всем, что отвлекает мужчину от сексуальности и размножения, – в книгах, политике, науке и искусстве.