Вильгельм Дильтей - Описательная психология

Другим известным примером возрастания вероятности гипотезы до степени, когда нет надобности уже принимать в соображение иные возможности, представляется объяснение световых явлений гипотезой колебаний в противоположность гипотезе эманации. Вопрос о наступлении момента, когда лежащая в основании естественнонаучной теории гипотеза достигает, путем проверки вытекающих из нее выводов на фактах действительности и в связи с общим познанием природы, такой степени вероятности, что может быть отброшено название гипотезы, – является, естественно, вопросом праздным и вместе с тем неразрешимым. Существует весьма простой признак, при помощи которого я различаю гипотезы в обширной области положений, основанных на заключениях. Пусть какое-нибудь заключение в состоянии ввести явление или круг явлений в подходящую для них связь, согласующуюся со всеми известными фактами и признанными теориями, но если оно не исключает других возможностей объяснения, тогда мы, конечно, имеем дело с гипотезой. Лишь только признак этот имеет место, подобное положение носит характер гипотетический. Но даже и при отсутствии этого признака, даже там, где противоположные гипотезы не выставлялись или не утверждались, все-таки остается открытым вопрос, не носит ли положение, основанное на индуктивных заключениях, гипотетического характера. Ведь мы не располагаем, в конце концов, безусловным признаком, при помощи которого мы при всяких обстоятельствах в состоянии были бы отличать естественнонаучные положения, нашедшие окончательную формулировку на вечные времена, от таких положений, которые выражают связь явлений лишь применительно к нынешнему состоянию наших знаний об этих явлениях. Между наивысшей степенью вероятности, которой может достигнуть индуктивно обоснованная теория, и аподиктичностью, свойственной математическим основным соотношениям, всегда лежит пропасть, через которую невозможно перекинуть мост. Не одни только численные соотношения носят такой аподиктический характер; как бы ни образовался наш пространственный образ, память об этом процессе изгладилась из нашего сознания; этот образ просто существует; мы можем в любом месте пространства представить себе одни и те же основные соотношения, совершенно независимо от места, в котором они возникают. Геометрия есть анализ этого совершенно независимого от существования отдельных предметов пространственного образа. В этом смысле гипотезам принадлежит решающее значение не только как определенным стадиям в возникновении естественнонаучных теорий; нельзя предвидеть, каким образом, даже при самом крайнем увеличении степени вероятности нашего объяснения природы, может когда-нибудь вполне исчезнуть гипотетический характер этого объяснения. Естественнонаучные убеждения наши нисколько от этого не колеблются. Когда Лаплас ввел теорию вероятности в рассмотрение индуктивных заключений, этот метод исчисления был распространен и на степень достоверности нашего познания природы. Этим вырывается почва у того, кто хотел бы пользоваться гипотетическим характером нашего объяснения природы в интересах как бесплодного скептицизма, так и подчиненного богословию мистицизма. Но так как объяснительная психология в область душевной жизни переносит метод естественнонаучного образования гипотез, благодаря которому то, что дано, дополняется присоединением причинной связи, то возникает вопрос, правомерно ли подобное перенесение. Требуется доказать, что в объяснительной психологии это перенесение точно имеет место и указать на те точки зрения, при которых возникают против него возражения; и то и другое затрагивается здесь лишь мимоходом, так как во всем дальнейшем изложении будут встречаться прямые или косвенные соображения по этому поводу.

Установим прежде всего тот факт, что в основе всякой объяснительной психологии лежит комбинация гипотез, несомненно отличающихся вышеуказанным признаком, ибо они не в состоянии исключить иные возможности. Против каждой подобной системы гипотез выставляются десятки других. В этой области идет борьба всех против всех, не менее бурная, нежели на полях метафизики. Нигде и на самом дальнем горизонте не видно пока ничего, что могло бы положить решающий предел борьбе. Правда, объяснительная психология утешает себя ссылкой на те времена, когда положение химии и физики казалось не лучшим; но какими неизмеримыми преимуществами перед нею обладают эти науки в виде устойчивости объектов, возможности свободно пользоваться экспериментом, измеримости пространственного мира! Кроме того, и неразрешимость метафизической проблемы об отношении духовного мира к телесному препятствует точному проведению достоверного причинного познания в этой области. Поэтому, никто не в состоянии предсказать, придет ли когда-либо борьба гипотез в объяснительной психологии к концу, и когда это может произойти.

Читать дальше