Мэтт Хейг: Влюбиться в жизнь [Как научиться жить снова, когда ты почти уничтожен депрессией]

Но это было невозможно. Беда в том, что боль человека в депрессии невидима.

Откровенно говоря, мне было страшно. Я боялся, что не умру, что меня просто парализует. Мне не хотелось до конца жизни быть заложником своего тела.

Любовь держала меня на земле, как в ловушке. Эти люди не понимали, что я чувствую и что творится в моей голове.

На мой взгляд, жизнь всегда приводит аргументы, почему не нужно совершать самоубийство, главное — не быть к этим доводам глухим. Причины могут заключаться в прошлом: в людях, которые вырастили нас, друзьях, любимых, — или в будущем: в возможностях, от которых мы намеренно отказываемся. Именно поэтому я продолжил жить. Когда я вернулся обратно, меня вырвало от пережитого стресса.

Прошлый я: Я хочу умереть.

Настоящий я: Ну, ты не умрешь.

Прошлый я: Это ужасно.

Настоящий я: Нет. Это прекрасно. Поверь мне.

Прошлый я: Я не могу справиться с болью.

Настоящий я: Я знаю. Но тебе придется. И это стоит того.

Прошлый я: Почему? Неужели будущее идеально?

Настоящий я: Нет. Конечно, нет. Жизнь никогда не идеальна. Депрессия до сих пор иногда сбивает меня с пути, но теперь мне лучше. Боль уже не настолько сильная. Я понял, кто я есть на самом деле. Я счастлив. Прямо сейчас я счастлив. Буря кончилась. Верь мне.

Прошлый я: Я не могу тебе верить.

Настоящий я: Почему?

Прошлый я: Ты из будущего, а у меня нет будущего.

Настоящий я: Я ведь только что сказал тебе…

Целыми днями я ничего не ел. Голода я не замечал из-за всего ужаса, происходящего с моим телом и разумом. Андреа убеждала меня поесть. Как-то раз она подошла к холодильнику и достала из него коробку гаспачо «Дон Симон» (в Испании он продается, как фруктовый сок).

«Попей его», — сказала Андреа и, открутив крышку, подала мне сок.

Сделав глоток и ощутив вкус, я понял, насколько голоден, поэтому отпил еще немного. Выпив примерно полкоробки, я пошел во двор, где меня снова вырвало. Хотя рвота от гаспачо «Дон Симон» не является верным признаком болезни, она сильно впечатлила Андреа.

— Господи, — сказала она. — Мы едем прямо сейчас.

— Куда? — спросил я.

— К врачу.

— Они пропишут мне таблетки, — сказал я. — Я не могу их принимать.

— Мэтт, тебе нужны таблетки. В том состоянии, в котором ты находишься, тебе выбирать не приходится. Мы едем?

Я поставил вопросительный знак в конце предложения, но в устах Андреа фраза прозвучала утвердительно. Не помню, что я ответил ей, но через какое-то время мы оказались в больнице. И там мне прописали таблетки.

Врач посмотрел на мои руки. Они дрожали.

— Сколько продолжалась у вас паника? — спросил он.

— Она еще не прекратилась. Мое сердце до сих пор бьется слишком часто. Я странно себя чувствую.

Слово «странно» даже близко не описывало мое самочувствие, но конкретизировать я не стал. Даже чтобы просто говорить, мне нужно было прикладывать неимоверные усилия.

— Это просто адреналин. Как ваше дыхание? У вас гипервентиляция легких?

— Нет, только сердце бьется очень быстро. Но мое дыхание… странное. Все кажется мне странным.

Врач нащупал мой пульс и прижал два пальца к моей груди. Он перестал улыбаться.

— Вы принимаете наркотики? — спросил он.

— Нет!

— Пробовали когда-нибудь?

— Да, но не на этой неделе. Но я много пил.

— Хорошо, — сказал он. — Вам нужен диазепам [2] Диазепам — транквилизатор, оказываюший успокаивающее действие на нервную систему, уменьшая чувство страха и тревожности. . Это максимум. Больше я ничем не могу вам помочь.

Очень продуктивный выдался поход к врачу, учитывая то, что мы находились в стране, где диазепам можно купить так же легко, как парацетамол и ибупрофен.

— Он вам поможет. Обещаю, — добавил врач.

Я лежал в постели и представлял, что таблетки работают. На мгновение паника уменьшилась до уровня сильной тревожности.

Однако это короткое расслабление спровоцировало новый приступ паники, которая, охватив меня, напоминала стремительный поток, уносящий вдаль. Я чувствовал себя Броуди из фильма «Челюсти», который сидел на пляже и думал, что видит акулу. Когда я лежал на диване, мне казалось, что нечто уносит меня из реальности.

Сегодня в Великобритании и США суицид является одной из основных причин смертности. По данным статистики, на каждые 100 смертных случаев приходится одно самоубийство.

Согласно Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ), больше людей заканчивают жизнь самоубийством, чем умирают от рака желудка, цирроза печени, рака прямой кишки, рака груди и болезни Альцгеймера. Так как большинство людей, совершающих суицид, страдают депрессией, ее можно считать одной из самых смертельно опасных болезней на планете, которая уничтожает больше людей, чем любые формы насилия, вместе взятые, будь то военные действия, терроризм, домашнее насилие и убийства.