Логичным продолжением тенденции стала метаморфоза многовекового образа «сноровистого работяги». Даже в материальном производстве физическая сила и выносливость значили всё меньше, квалификация и ум выходили на первый план. А параллельно росла роль нематериального производства. Число работающих исключительно головой или выполняющих пусть и физическую, но ненапряжную работу в сфере обслуживания превысило число работающих на производстве, причем первые и зарплаты получают выше.
Вектор развития очевиден: от дюжих богатырей — к изнеженному буржуа, приказчику-менеджеру, программисту…
Что же в этом смысле сохранилось с ископаемых времен? И 10.000 лет назад, и сегодня человека, занимающего высокое положение в иерархии, отличает дерзость, смелость, уверенность в своем праве брать лучшие куски — вплоть до наглости.
Но и эту схему многое путает. Любой, кто занимался бизнесом или делал политическую карьеру, отлично знает, что в современном обществе для успеха иногда гораздо важнее не смелость или дерзость в её «классическом понимании», а как раз противоположные качества — хитрость, терпеливость, изворотливость.
Это тем более важно для тех, кто делает карьеру в бюрократических структурах — государственном аппарате или больших корпорациях. Там возвышение человека всецело зависит от мнения вышестоящего начальства, а начальство ценит, скорее, не уверенность и дерзость, а, напротив, лояльность, умение послушно улыбаться или два часа ждать в приемной. Вот и получается, что на служебной лестнице зачастую возвышаются не дерзкие самцы, а их полные противоположности.
В российском обществе это пока чувствуется не очень сильно, именно в силу его структурной отсталости: в эпоху передела социалистической собственности большинство состояний, особенно крупных, было сделано именно что наглостью и твердостью. Но тенденции постиндустриального общества, где «капитал пляшет под дудку таланта» [2] Выражение из книги Кьелла А. Нордстрема, Йонаса Риддерстрале «Бизнес в стиле фанк».
, подбирают под себя и нашу страну.
Типажи эдакого хряка или нагловатого живчика в роли преуспевающего чиновника или бизнесмена всё больше уступают «интеллигентам». Приходится оглядываться на Европу и США, где в чести аккуратные мальчики «ботанистого» вида и странные типы в свитерах, которые делают огромные состояния.
Но представления о том, как выглядит «идеальный мужчина», заложенные на генном и подсознательном уровне женщин, не изменялись сообразно обстоятельствам. Средневековая крестьянка, попав на машине времени в современный мир, сделала бы абсолютно неправильный жизненный выбор: она предпочла бы мускулистого (например, дорожного рабочего), а супервысокооплачиваемого программиста обдала бы ушатом презрения. Это понятно и объяснимо. Сложнее понять то, что в подсознании современной женщины до сих пор сидит та самая крестьянка. Культ мужской силы, дерзости и прочей брутальности никуда не делся.
Женщина ищет самого перспективного и успешного самца, который лучше всего обеспечит её и её детей… но её критерии поиска устарели насквозь!
Рыцари на белом коне готовы ждать часами в приемной? Нет. Они способны корпеть над тысячами строк программного кода? Тоже нет! Даже про Джеймса Бонда — а он, согласитесь, «усовершенствованная версия» крутого самца! — в последних сериях бондианы постоянно говорят, что это «динозавр холодной войны». Так и все «супер-мачо» — динозавры, порождения средневекового общества, способа производства и т. п., которые выглядят нелепо в современном мире и имеют немного шансов добиться материального и социального успеха.
Естественно, большинству женщин не хочется связывать свою судьбу с аутсайдером. Поэтому от мужчины требуют соответствовать прошловековым критериям мужественности, но при этом обладать качествами, позволяющими добиваться успеха сегодня. Что получается? Кентавр — существо с мужской головой и телом прекрасного жеребца. Зашибись красиво, но так не бывает. Дело даже не в том, что боготворимая женщинами физическая сила мужчинами утрачивается, как любая ставшая ненужной функция организма. Важнее то, что «традиционный мужчина» и мужчина, преуспевающий в постиндустриальном, информационном обществе — это абсолютно разные психотипы.
Миллионы женщин ищут того, чего просто не может существовать в природе.
Читать дальше