Робин Скиннер - Семья и как в ней уцелеть

Робин. Да, так. Положительное здесь только то, что о таких партнерах можно сказать, вспомнив язвительную шутку о писателе Карлайле ( Карлайл, Томас (1795–1881) — английский публицист, историк и философ. ) и его жене: они, по крайней мере, соединились друг с другом и не сделали несчастными двух других людей. Впрочем, Вы, наверное, не забыли, подобный брак составляет лишь незначительный процент от всех возможных и является примером худшего из возможных.

Джон. И все равно мне приходят на память ссоры, в которых я не был сторонним наблюдателем. Очень похожие на описанную…

Робин. А кто же их не припомнит! Но Вы способны признать факт, значит, он для Вас не за «ширмой». Будь он спрятан, Вы бы не увидели ничего похожего на свой брак в нашем примере! И каждый, кто признает, что «играл» в подобной сцене, сразу же оказывается за много-много миль от «отрицательного» полюса брака. Раз проблема не упрятана за «ширму», такой человек уже на пути к ее разрешению, пускай пока еще и не справился с ней.

Джон. Хорошо, ну а как складываются отношения ближе к норме? То есть в браке «среднего» образца?

Робин. Разных семей «среднего» образца больше, чем семейств в растительном мире, поэтому давайте отберем одну-две для примера. Очень распространен «семейный» дом, который по драме Ибсена («Кукольный дом» (1879) — пьеса норвежского драматурга Генрика Ибсена (1828–1906 ).) получил название «кукольный дом». В этом браке за партнерами закреплены стереотипные мужская и женская роли. Он — большой, сильный мужчина, «законченный» взрослый, «завершенный» родитель, она — слабая, беспомощная маленькая женщина, инфантильная и несамостоятельная.

Джон. Да, вспомнил историю. Муж тяжело заболел, а жена спасла ему жизнь, увезя за границу…

Робин. И многим пожертвовала, чтобы собрать на поездку деньги. Но соль истории в том, что она должна была скрывать свои жертвы от мужа, потому что боялась: это его убьет. Его мужская гордость будет смертельно ранена, узнай он, скольким обязан ей. Иными словами, узнай он, как в действительности он зависим от нее.

Джон. Значит, брак, называемый «кукольный дом», — это тот, где жена очевидным образом эмоционально зависима от мужа, муж от жены тоже зависим, о чем даже не подозревает. Причем оба партнера в своих отношениях руководствуются мнимой полной самостоятельностью мужа.

Робин. Совершенно верно. Ему внушали, что мужчина должен быть сильным и независимым. Мужчина никогда не плачет, с ним незачем нянчиться. Его вынудили повзрослеть слишком быстро. И поэтому ему пришлось скорее подавить в себе, чем перерасти детскую потребность в заботе. Отсюда в нем прячется неудовлетворенный «ребенок», хотя и не столь изголодавшийся по вниманию, как отчаявшийся злючка из брака, в котором «боятся Вирджинию Вульф».

Джон. Значит, у этого мужчины за «ширмой» — «ребенок», которому нужны любовь и внимание, но мужчина не допускает такой нужды и не может попросить того, в чем нуждается.

Робин. Да, но ему необходимо получить эмоциональную поддержку, пускай в замаскированном виде. Самый простой выход — заболеть, ведь за больным, даже если он «большой, сильный мужчина», ухаживают, вокруг него суетятся.

Джон. И вот вам внимание и любовь, хотя вы и не допускаете, что именно этого добивались!

Робин. Верно. А если вам требуется уход «по высшему разряду», вы можете «затеять» нервный срыв. Во всяком случае, «большой, сильный мужчина» получит необходимую заботу, но будет думать, что тревожатся из-за его болезни, но не о нем.

Джон. Будет верить, будто его тело одолела случайная хворь. Но не поверит, что его «подвел» дух… Он бы посчитал такое непростительной слабостью.

Робин. Совершенно верно.

Джон. Ну, а что жена в «кукольном доме»?

Робин. Она вышколена и знает, «из чего сделаны девочки… из конфет, и пирожных, и сластей всевозможных». Ей позволены непосредственность, нежность, чувствительность, слезы, ей разрешили, сколько захочет, «играть» с эмоциями, чтобы не тянулась к логической мысли. Но ей строго-настрого запретили напористость, самоуверенность, и пускай только посмеет превзойти мужчину, чтобы он почувствовал свою неполноценность!

Джон. И она уцепилась за детскость. Вместо «ребенка» она сунула за «ширму»… себя «зрелую».