Робин Скиннер - Семья и как в ней уцелеть

Джон. Скроем, потому что будем стесняться нашей незрелости?

Робин. Да. Взрослея, будем испытывать неловкость, что пропустили какую-то раннюю ступень. И чем будем старше, тем больше стыд — обнаружить, что с чем-то важным не справились, ведь если это откроется, мы даже в собственных глазах — несмышленыш-ребенок.

Джон. Значит, обманем других…

Робин. Сначала — других, потом привыкнем и кончим тем, что станем скрывать факт от самих себя.

Джон. Вы хотите сказать, даже не заметим, как обзавелись проблемой?

Робин. Именно. А раз человек не признается себе, что чего-то важного не пережил, он и не стремится компенсировать упущенное. Решает же проблему компенсаторный опыт.

Джон. Да, но мне непонятно, почему, скрывая факт от других, мы в результате «засекретим» его для себя.

Робин. Мы стыдимся чувства — верно?

Джон. Да.

Робин. Уж лучше бы от него отделаться! Хорошо, мы замечаем что-то вокруг нас или не замечаем — как захотим. Так же и с тем, что внутри нас, с мыслями, чувствами. Не хотим замечать каких-то мыслей и чувств, вот и учимся «отводить взгляд» от них. Раз за разом вырабатывается привычка, и мы уже инстинктивно «отворачиваемся» от какой-то эмоции. Американский психиатр Харри Стак Салливан назвал это «выборочным невниманием».

Джон. Значит, если мы не обращаем внимания на какую-то эмоцию…

Робин.…то скоро вообще про нее забудем, так сказать, отгородим «ширмой» эту эмоцию в сознании, спрячем ее.

Джон. Стыдно из-за нее, стыдно быть слабым?

Робин. Да. А к тому же — плохим.

Джон. В каком смысле? Вы о морали?

Робин. В конечном счете все сводится к морали, но главное — очень неприятно, мучительно ощущать себя отвергнутым, нелюбимым из-за этой злополучной эмоции.

Джон. Эта эмоция, значит, делает человека «плохим» уже в его собственных глазах, и он ее прячет.

Робин. Именно.

Джон. Давайте возьмем какую-то определенную эмоцию, гнев, например. Как ребенок учится его прятать?

Робин. В нормальной здоровой семье каждый временами бывает сердит, что не считается за ужасное преступление. Ребенку позволят немного позлиться, и родители не станут всякий раз устраивать из-за этого разбирательство. Ребенок усвоит, что гнев — естественная эмоция, что она допустима и не ведет к карательным мерам со стороны родителей. Если в семье именно так — без лишней строгости — принимают гнев, ребенок, не опасаясь, научится выражать эту эмоцию и при поддержке старших — справляться с ней соответственно социальным нормам поведения.

Джон. Ну, а каким образом случается сбой?

Робин. Есть два объяснения. Первое — традиционное, предлагаемое Фрейдом и ранними психоаналитиками. Они считают, что эмоция «прячется» — вытесняется — в результате «травмы».

Джон. То есть какого-то отдельного, но чрезвычайно болезненного события.

Робин. Верно. Например, начинающий ходить малыш переживает чрезвычайный испуг, связанный с гневом: он разбушевался, а мать, не дожидаясь «финала» сцены, исчезает из дома, ей надо в больницу. Он слишком мал и не понимает, что одно с другим не связано; наоборот, может подумать, что мать оставила его, потому что он злился, потому что — «плохой». И дальше: вместо того, чтобы справиться с этой эмоцией, научиться ее контролировать, чувствуя себя под защитой и любимым в семье, даже когда он «злючка», теперь всякий раз пугается своего раздражения. Любое следующее переживание в его жизни усугубляет ситуацию, усиливает страх. Например, он подерется с мальчиком, который, неудачно упав, серьезно пострадает. Но наш бедняга опять будет винить только себя и еще больше будет пугаться гнева. В конце концов эта эмоция покажется ему настолько «плохой», что он попробует притвориться, будто ее не существует, он спрячет эмоцию от себя.

Джон. Так. Знаем фрейдистское толкование. Но еще я слышал, Вы говорили в связи с такой ситуацией: «Голливудская мелодрама».

Робин. И какая! Впрочем, теперь ясно, что «упрятывание» эмоций может происходить и не столь очевидным, не столь драматичным образом. Процесс может протекать мягче… если определенная эмоция смущает или же пугает родителей ребенка. Наш малыш, делающий первые шаги, постепенно усвоит, что гнев — это «плохо», потому что все в его семье стыдятся гнева.