В конце чтения этих искренних и взволнованных записок с горечью подумалось: чего стоят все успехи нашей медицины, педагогики и психологии, если они не дают даже человеку высокой культуры конкретных прикладных знаний о способах и методах «использования» собственной психики для более успешного преодоления жизненных трудностей, критических ситуаций.
Приведенные примеры говорят об очень многом. Прежде всего, они полностью подтверждают глубокую мысль римского философа и писателя Цицерона (106—43 до н. э.), высказанную им более девятнадцати столетий тому назад, о специфике борьбы с душевными недугами. «Паука об исцелении души, — писал он. — есть философия, но помощь ее приходит не извне, как помощь против телесных болезней, — нет, мы сами должны пустить в дело все силы и средства, чтобы исцелить себя самим» [12] Цицерон. Избр. соч. (Пер. с лат.) М., 1975. С. 271.
.
К сожалению, мы не усвоили этой древней, но важной истины, и потому каждый открывает ее для себя заново и самостоятельно. Формой же реализации этого вида самопомощи является общение человека с самим собой в целях саморегуляции, самоорганизации, самопрограммирования. И это свойство следует рассматривать в качестве важнейшего приобретения человека в процессе его эволюционного развития.
Непрерывный внутренний диалог как форма общения с собой
Общаясь с другими людьми, человек неизбежно должен был научиться общаться с собой. Рефлектируя, то есть воспринимая свой собственный образ и понимая другого человека, он, для успеха общения, нередко должен был целенаправленно изменять внешние признаки своего образа и характера поведения. Любая деятельность, а тем более выполняемая на пределе возможностей, требовала постоянной оценки своих сил и умения заставить себя работать, даже если эти силы, казалось, уже исчерпаны. Для этого использовались различные способы пусть не всегда осознанного, но тем не менее активного воздействия на свое состояние и самочувствие. Эти и многие другие стороны самовоздействия вытекают из сложного многопланового психического процесса, который предполагает все атрибуты общения. Конкретные же инструменты, позволяющие реализовать различного рода психические действия в этом направлении, есть образ и речь. В дальнейшем мы будем детально рассматривать их место и роль в самообщении. Здесь же хотелось затронуть лишь следующие существенные моменты.
Важно, что в самой сущности языка заключена двойственность, а сама возможность разговора обусловлена обращением и ответом. Лаже мышление существенным образом сопровождается стремлением к вопросу и ответу, и человеку кажется, что понятие обретает определенность и точность, только отразившись от чужой мыслительной способности. Мыслить — значит говорить с самим собой, слышать самого себя, отмечал Кант. Развивая эту идею, Фейербах считал, что для доказательства необходимы два лица: мыслитель раздваивается при доказательстве; он сам себе противоречит, и лишь когда мысль испытала и преодолела это противоречие с самим собой, она оказывается доказанной. Доказывать значит оспаривать. Диалектика не есть монолог умозрения, но диалог умозрения с опытом. Мыслитель лишь постольку диалектик, поскольку он — противник самого себя.
Диалог дает толчок рождению формы для еще неосознанного, делает его явным. Смутная идея принимает очертания благодаря словам, обращенным к себе как собеседнику.
Итак, основа общения человека с самим собой — его же собственная внутренняя речь, так как основой речемыслительных процессов является диалог. К такому выводу склоняется В. Ф. Будде в своем труде «К истории великорусских говоров». На такую же точку зрения твердо стал академик Л. В. Шерба, изучивший в начале века язык лужичан — маленькой славянской народности, жившей среди немецкого населения в Средней Европе. Но. пожалуй, наиболее точно и ясно эту идею выразил Ф. М. Достоевский. Гениальная интуиция психолога подсказала ему, что диалог, явное или неявное раздвоение — сущностная черта бытия человека. Потому его герои постоянно обращаются в мыслях не только вовне, к другим людям, но, непременно, и к самому себе, тем самым задавая себе большую и напряженную внутреннюю работу. Этим самым писатель как бы утверждает, что жить — это значит непрерывно общаться с самим собой. Адекватное изображение «глубин души человеческой», которое Достоевский считал главной задачей своего реализма «в высшем смысле», может быть достигнуто только в напряженном обращении к самому себе, к другим. Вот почему в центре художественного мира Достоевского находится диалог, притом диалог не как средство, а как самоцель.
Читать дальше