Ни отсутствие скромности, ни эксцентричность Парацельса не затмевают его заслуг: без знаний великих систем древности он создал свою философию и не случайно причислен к большим ученым всех времен. В дальнейшем задиристого Парацельса стали называть гением, а его авторитет считать непререкаемым. Это было удобно: иных аргументов не требовалось, достаточно было сослаться на его имя. Вскоре его теория завоевала много сторонников.
Парацельс написал девять сочинений, три из них увидели свет при его жизни. Самое полное собрание сочинений Парацельса издано в Базеле в 10 частях (Paracelsi, 1589). Идея Парацельса о том, что магнетическая мазь способна излечивать всякие раны, кровотечения, все внутренние и наружные недуги, всплыла с помощью членов тайной секты розенкрейцеров. Вера в непогрешимость этого средства была так глубока и так широко распространена, что многие почтенные ученые не сомневались в верности этого факта. Так, магнетизм, о котором тогда еще мало знали, призван был играть роль того «великого неизвестного», что «творит невозможное».
В 1608 году Рудольф Гоклениус, профессор философии и медицины Марбургского университета, автор «Философского словаря» (1613) [5] В XVII в. наука о душе называлась метафизикой. Слово «психология» принадлежит Гоклениусу и берется как заглавие нескольких сочинений ученика Лейбница, известного ученого-энциклопедиста Христиана Вольфа, после чего получает европейскую известность.
, опубликовал трактат «De magnetica vulnerum curatione» («О магнетическом лечении ран»), в котором страстно отстаивал, опираясь на авторитет Парацельса, эффективность лечения магнитом (Hoklenius, 1608–1609). Этот трактат вызвал широкий резонанс и был несколько раз переиздан. Он стал причиной спора между автором трактата и иезуитом Ж. Роберти, обратившим на себя внимание. Ученый монах Роберти раскритиковал Гоклениуса в пух и прах, доказывая, что магнетическое лечение — это дело дьявола, а Парацельс и Гоклениус его дети. Спор тянулся долго, и, не вмешайся в него ван Гельмонт (старший), бедному Гоклениусу пришлось бы признать себя детищем пользовавшегося столь нелестной славой родителя.
Представим голландского естествоиспытателя ван Гельмонта, а затем вернемся к спорящим сторонам и посмотрим, чем окончилось дело. Гельмонт (Helmont) Ян Баптист ван — последователь Парацельса, видный представитель ятрохимии, перекинувший мост между Парацельсом и его приверженцами и существующими натуралистическими школами. В своем стремлении установить связь между природой и духом ван Гельмонт попутно реставрировал мистическую теорию Парацельса и этим обеспечил себе место в истории. Ну если и не всеобщей, то уж гипнотизма определенно. В своем трактате он сообщает, что разделяет идею Парацельса: «Человек одарен силой, при помощи которой может оказывать магнетическое действие на других, особенно на больных» (Van-Helmont, 1621). В его интерпретации эта сила у некоторых людей достигает таких размеров, что они могут чуть ли не убивать пристальным взглядом. Далее он заявляет, что человек своей волей может придавать лекарствам особую силу. Полагаем, что одной характерной цитаты из сочинений будет достаточно, чтобы понять его позицию: «Я избегал до сих пор снимать завесу с великой тайны и представлять наглядные доказательства того, что в человеке сокрыта сила, при посредстве которой он может волей и воображением действовать вне себя и даже на известном расстоянии… Эта истина имеет больше значения, чем все то, что написали о медицине галенисты». В этом представлении проглядывают ростки того, что потом стали именовать внушением на расстоянии.
Вернемся к критике Гоклениуса ученым монахом Роберти, который обвинил первого в том, что магнетическое лечение — это дело дьявола. Ван Гельмонт в своем знаменитом трактате «De magnetica vulnerum curatione» (1621) («О магнетическом лечении ран») посрамил Роберти и искусно, со знанием предмета, остроумно высмеял иезуита, унизившего его учителя, которого Гоклениус, недостаточно знакомый с медициной, не сумел достойно защитить. Попутно заметим, что ван Гельмонт ссылается в указанном сочинении на некоторые факты, впоследствии приписанные Месмеру.
Иронизируя по поводу невежества монаха, называвшего все ему непонятное кознями дьявола, ван Гельмонт спрашивает: не вернее ли было бы искать естественное объяснение и принять с этой целью магнетизм, то есть таинственное свойство тел, которое носит это название по причине сходства со свойствами магнита? Что касается исцелений ран посредством магнитной мази, то объяснение этого явления казалось ван Гельмонту вещью самоочевидной. «Мазь, — говорил он, — действует, притягивая к себе продукты разложения, имеющиеся во всяких ранах, и тем самым предохраняет их от воспаления и нагноения». Возможность такого Рода действия, как и других чудес всеобщего принципа.
Читать дальше