Михаил Лукашов - Опухш и тайна волшебного озера

Ветка, на которой Опухш держался, треснула, и он упал вниз.

– Какой я легкий! – подумал Опухш, пока летел в воздухе.

Но стоило ему приземлиться, как он передумал – плюхнувшись на лесную подстилку всем весом, он чуть не утонул в листьях, шишках и корешках.

– Какой я тяжелый, – подумал Опухш и грустно вздохнул. Он встал и понял, что у него есть ноги. Короткие, но вполне себе ноги. Размял бока и понял, что у него есть руки – подстать ногам. А еще у него было преимущество – он был круглый. Ну то есть не совсем, а почти. Но почти не считается. И все-таки когда ты круглый, падать значительно приятнее.

Пока Опухш обдумывал плюсы и минусы своей формы, подстилка зашевелилась, и он почувствовал, как кто-то укусил его за бок. Опухш вскрикнул и возмущенно повернулся. Из вороха листвы на него смотрели два уголька глаз. Поняв, что охота не удалась, их хозяин вылез наружу и выпрямился.

Пока Опухш висел на дереве, наливаясь соком и отбиваясь от назойливых гусениц, он почти не видел, что там творится внизу, на земле. Но его братья иногда перешептывались о том, что, если упадешь, то нужно быть осторожным, поскольку тебя обязательно утащит ёжик. Опухш набрался смелости и рискнул спросить.

– Вечер добрый. Ты… ёжик?

Зверек поморщился.

– Нет.

– А кто?

– Я Неёжик.

– Как это? Мне вот кажется, что ты очень даже похож на ёжика.

– Я Неёжик, – повторил неудавшийся охотник и недовольно блеснул угольными глазками.

– То есть ты как ежик, но… не ёжик?

– Ничего не знаю ни о каких ежиках. Я Неёжик. Меня так зовут.

Опухш сконфузился и почувствовал, что стал еще круглее. Странно у них все тут, на земле. На ветке было лучше. Только вот почему он здесь, а его братья по-прежнему наверху? Он задрал голову и посмотрел на дерево, которое еще недавно считал своим домом. Высоченное, почти до небес. А крона раскидывалась так далеко, что не хватало глаз, чтобы увидеть, где она кончается. Тут и там висели другие, похожие на Опухша круглыши. Вот только они как будто спали. А, может, это с земли так казалось?

– А ты кто? – прервал его размышления Неёжик.

– Я Опухш.

Неёжик вдруг залился хохотом и даже немного покатался в листьях. Потом, правда, пришел в себя и с неудовольствием обнаружил, что теперь придется чистить иголки.

– Что смешного? – нахмурился Опухш.

– Да ты не обижайся, ты ведь и правда круглый, и неуклюжий, – невозмутимо сказал Неёжик. – А еще, похоже, честный, раз так спокойно говоришь о своих недостатках.

– А, может, это мой… достаток! – вконец разозлился Опухш.– Меня так братья прозвали за то, что я лучше всех наливался соком.

– Оно и видно, – кивнул Неёжик в такт своим мыслям.

– Что видно? – не понял Опухш.

Неёжик помолчал, видимо, раздумывая, стоит ли откровенничать с новым знакомым. Наконец, решился.

– Видишь ли, с Великого дерева никто уже давно не падал, – сказал Неёжик и облизнулся.

Великое дерево. Вот это да. Опухшу стало приятно, что его дом называют такими красивыми словами, так что он даже не испугался.

– А, поскольку ты такой… круглый, ты и упал вниз. Ветка просто не выдержала, – закончил свою мысль не слишком-то деликатный Неёжик.

Опухш мог бы обидеться, но ему вдруг стало особенно грустно. Его семья осталась там, наверху. Они, наверное, и не заметили, как он упал. А теперь он здесь, в этом странном лесу, разговаривает с каким-то Неёжиком, который, наверняка, хочет его съесть.

– И что мне теперь делать? – спросил он, обращаясь, скорее, сам к себе, а не к Неёжику.

– Эх, мне бы твои проблемы, – тоже вздохнул зверек. – Ты вообще видишь, что делается?

Опухш не понял, о чем он говорит. Честно говоря, на ветке он хорошенько задремал и вообще не замечал ничего вокруг.

– А что делается?

Неёжик фыркнул и указал на небо.

– Солнца нет! Исчезло! Все! Закатилось, и поминай как звали.

– Куда закатилось? – спросил Опухш и вроде бы припомнил, что действительно раньше вокруг было светлее, а чье-то тепло приятно грело его круглые бока.

– На запад, куда же еще! – терял терпение Неёжик. – А обратно не взошло.

– А откуда оно должно выкатиться? – продолжал расспрашивать Опухш.

– Тьфу ты, вот так упадут с ветки, и как будто не от мира сего, объясняй им все, – вконец расстроился Неёжик.

Опухш почувствовал себя виноватым. Ему захотелось утешить Неёжика, хоть тот и собирался его съесть. Такой вот он был – мягкий и теплый, а кожура тонкая, хоть и пушистая. Он даже не был уверен, была ли у него внутри твердая косточка.