Лев Шильник - Шизо и Цикло.Присмотрись,кто рядом с тобой.Психологический определитель

Но все-таки подлинным новатором в деле изучения гипноза следует считать английского врача середины XIX века Брэда, предложившего принципиально иные подходы. В частности, он утверждал, что для погружения в гипнотический сон нет никакой необходимости в пассах, а вполне достаточно фиксации взгляда на блестящем предмете при одновременном словесном внушении. Таким образом, теория животного магнетизма, объясняющая гипнотический эффект циркуляцией вымышленного флюида, была окончательно предана забвению. Именно Брэд предложил и сам термин «гипноз» (от греч. hypnos – «сон»), и с этого времени гипноз широко входит во врачебный обиход.

Что мы знаем о гипнозе сегодня? Классическое, имеющееся едва ли не во всех учебниках определение гласит, что гипноз – это фрагментарный сон, частичное торможение коры больших полушарий головного мозга. Однако современные электрофизиологические исследования показали, что природу не только гипнотического, но и естественного сна нельзя объяснить исключительно торможением коры. Тем более не выдерживает серьезной критики в свете новейших данных нейрофизиологии попытка упрощенно трактовать гипноз как парциальное (частичное) бодрствование отдельных участков коры мозга, пока другие спокойно спят. При электроэнцефалографических исследованиях испытуемых, находящихся в глубоком гипнозе, от всех областей коры регистрируется хорошо выраженный альфа-ритм – типичная доминирующая активность коры здорового бодрствующего человека. Иногда наблюдаются и медленные волны – показатели сна, но не следует забывать, что загипнотизированный довольно легко переходит из гипнотического сна в естественный. Кое в чем эти состояния действительно весьма схожи (особенно внешне), но в то же время чем-то принципиально различаются.

Одним словом, окончательного ответа на все эти вопросы нет. Гипноз и сегодня представляет собой загадку, в особенности еще и потому, что связь между соматическим и психическим проявляется в нем с исключительной силой. Достаточно вспомнить внушенные ожоги и гипнотическую анестезию (обезболивание с помощью гипнотического внушения).

Упоминавшийся нами Л. Шерток пишет:

«В этом смысле гипноз создает нам особенно благоприятную возможность – или, если хотите, необходимый обходной путь – для проникновения в еще закрытые для нас области психического функционирования».

Понятно, что такие факты, как неизвестно откуда взявшаяся способность свободно объясняться на чужом языке (при изначальных весьма скромных способностях) или внезапно прорезавшийся шахматный талант на фоне откровенно любительской игры, требуют своего объяснения.

Давайте начнем с малого – с внушенных ожогов и феномена гипнотической анестезии. Волей-неволей приходится признать, что современное состояние наших знаний не позволяет нам объяснить (даже гипотетически) механизм подобных явлений. С одной стороны, психическая составляющая подобного рода феноменов сомнений вроде бы не вызывает: по некоторым данным, появление ожогового волдыря возможно только у тех людей, которым довелось в свое время пережить подлинный и несомненный ожог. Нам остается предположить, что организм, по всей видимости, нуждается в своеобразной «подсказке» в виде уже готовой модели патологических изменений. Однако вопрос, откуда этот волдырь взялся, все равно остается без ответа.

Было бы просто замечательно, если бы дело сводилось к переживанию исключительно субъективного (читай: галлюцинаторного) болевого ощущения. Но ничего подобного! Мы наблюдаем бесспорные органические изменения, развившиеся в отсутствие экзогенного (внешнего) фактора, что представляет собой абсолютный нонсенс. Остается предположить, что центральная нервная система в некоторых случаях способна действовать чисто эфферентно (нисходяще), моделируя реальный экзогенный стимул.

К сожалению, удовлетворительного объяснения всех этих трудностей как не было, так и нет. Все, что имеется в нашем распоряжении, – лишь гипотезы, более или менее убедительные. Некоторого прорыва можно было бы ожидать в связи с успехами иммунологии, но и тут все далеко не так просто. Казалось бы, роль психологических факторов в генезе аллергических заболеваний, таких как бронхиальная астма или крапивница, сегодня признается всеми. Более того, имеются успешные попытки экспериментально вызывать приступы крапивницы путем простого упоминания о таких ситуациях, а с точки зрения патофизиологии не существует фундаментального различия между образованием волдыря при крапивнице и пузыря при ожоге.