Блюма Зейгарник - Хрестоматия по патопсихологии

В связи с распадом семантической стороны речи и сохранением только предметной отнесенности слова создается своеобразная подверженность полевым моментам, связанность со смысловым полем, совершенно аналогичная тому, что наблюдается в актуальной ситуации у К. Смысловые отношения значений подменяются отношениями между предметами и притом отношениями конкретно-ситуационными. Смысловое поле и движение в нем мысли строятся совершенно так же, как реальное предметное поле и действие в нем. Это приводит к крайней, гиперболически выраженной конкретности мышления и речи больного. Он готов осмыслить всякую бессмыслицу. Врач: «Снег черный?» - К.: «Снег бывает черный, когда он тает». К. поэтому чрезвычайно связан непосредственным отношением к действительности. При передаче рассказа он выходит за пределы его и заканчивает реальную ситуацию, не умея остановиться на той части, которая представлена в рассказе.

Три особенности характеризуют расстройство речевого мышления больного в целом:

1) неосознанность и неправильность слова как такового. Отсюда - невозможность произвольных операций со словом, перевода, объяснения, определения, повторения, осознания бессмыслицы; отсюда - большая сохранность спонтанной речи сравнительно с произвольной и тенденции к репродукции; больной не замечает слова, не только его предметное содержание; поэтому повторение бессмысленных фраз, не соответствующих действительности, сильно затруднено;

2) полное отсутствие фантазии. К. целиком связан конкретной реальной ситуацией, так как не может выйти за ее пределы; это особенно видно на примере его счета; чтобы ответить на вопрос, сколько у него рук, К. необходимо держать перед глазами свои руки; он умеет считать только то, что видит, поэтому форма, в которой расположены пересчитываемые предметы, целиком определяет его счет. Он раб своего зрительного поля (Келлер);

3) строгая и гиперболическая структурность его речевого мышления: он одним словом обозначает, когда охватывает сложную структуру рассказа; его смысловые структуры чрезвычайно просты и несложны; они целиком ситуативны, но с точки зрения ситуации они являются скорее сверхосмысленными, чем недоосмысленными; его структуры неподвижны; для него существует только одна возможность решения задачи, вытекающая из чрезвычайно простой, но ярко выраженной предметной структуры данного смыслового поля. Эта гиперструктурность определяет одновременно и силу и слабость речевого мышления больного: сила его в том, что структурность его мышления приводит к адекватности в доступной для него ситуации, но сама эта структурность недифференцированна и неподвижна; в этом его слабость.

4. К АНАЛИЗУ ДИНАМИКИ АФФЕКТИВНЫХ СИСТЕМ

Здесь мы подходим к вопросу о недифференцированности и неподвижности систем... к вопросу, который является чрезвычайно существенным для понимания связанности с полем больного в действии и мышлении. То, что системы недифференцированны, совершенно ясно уже из всего сказанного выше. Но возникает вопрос, почему эти системы не обладают подвижностью.

Недифференцированность предполагает либо полное отсутствие коммуникации систем, либо слишком большую коммуникацию, в первом случае мы имеем напряженность, во втором - текучесть систем. При напряженности создается недифференци-рованность, так как отсутствует необходимая гибкость для создания тех или иных системных образований и их внутренних структур. При слишком большей текучести коммуникация настолько велика, что совершенно стирается грань между системами и вся внутренняя динамика аффективных зарядок представляет собой нечто чрезвычайно слитное, нестойкое и расплывчатое.

У нормального человека имеется достаточная гибкость систем, эластичность, которая делает возможной коммуникацию, но, с другой стороны, также и ограничение одной системы от другой. У К. может речь лишь идти... о связанности с полем больного в действии, где он отличался целенаправленностью, фиксированностью и вязкостью.

Мы, однако, не ограничивались этими данными, а поставили ряд специальных экспериментов для выяснения динамических особенностей структур аффективных систем. На основании имеющейся литературы мы должны предполагать, что если наша гипотеза о напряженности больного действительно верна, то мы должны экспериментально выявить: 1) очень сильную тенденцию к продолжению прерванного действия, 2) невозможность замещения одного действия другим и 3) отсутствие вариации в опыте на пресыщение.