Карл Юнг - Практическое использование анализа сновидений

Все эти символы относительно постоянны, но при этом в каждом конкретном случае у нас нет априорной уверенности, что символ и практически должен истолковываться именно так.

Практическая необходимость может быть совсем другой. Конечно, если бы нашей задачей было бы теоретическое, т. е. научно исчерпывающее толкование, то мы должны были бы связать эти символы с архетипами. Но на практике это может быть просто ошибкой, потому что конкретная психологическая ситуация пациента может не требовать отвлечения на теорию сновидений. Поэтому in praxi (На практике (лат.) — Прим. пер.) лучше прежде всего посмотреть, каково значение символа относительно сознательной установки, т. е. не обращаться с символом как с чем-то жестким. Иначе говоря, следует отказаться от всякой предвзятости и авторитарности и исследовать (в первую очередь) значение символов для пациента. Само собой разумеется, что теоретическое толкование при этом останавливается на полдороги, а часто и вообще в самом начале. Если же практик слишком увлекается жесткими символами, то он впадает в бесплодную рутину и опасный догматизм, с которым он пройдет мимо пациента. К сожалению, я вынужден отказаться от иллюстрации сказанного примером, потому что сам пример потребовал бы стольких подробностей, что мне не хватило бы времени. Кроме того, я уже опубликовал достаточно материала по этой проблеме.

Очень часто уже в начале лечения бывают сны, открывающие врачу всю программу бессознательного на далекую перспективу. Такое понимание обеспечивается знанием относительно устойчивой символики. Но реально совершенно невозможно объяснить пациенту глубинное значение сновидения. С этой стороны мы тоже ограничены практическими соображениями. Прогностически же и диагностически такая информация может иметь величайшее значение. Однажды ко мне обратились за консультацией по поводу семнадцатилетней девушки. Один из специалистов высказал предположение, что речь может идти о начале прогрессирующей мышечной атрофии, другой считал, что речь идет об истерии. В связи с этим последним мнением привлекли и меня. Это было похоже на соматическое расстройство, но были и истерические признаки. Я спросил о снах. Пациентка сразу же ответила:

"Да, мне снятся кошмарные сны. "Сегодня мне снилось, что я прихожу домой ночью. Повсюду мертвая тишина. Дверь в салон полуоткрыта, и я вижу, как моя мать, висящая на люстре, раскачивается на холодном ветру, дующем из открытых окон. Потом мне снилось, что ночью в доме поднимается страшный шум. Я иду посмотреть и обнаруживаю, что по квартире мечется испуганная лошадь. Наконец она находит дверь в коридор и выпрыгивает из окна четвертого этажа на улицу. Я с ужасом видела, как она, разбившись, лежала там внизу".

Уже только зловещий характер сновидений заставляет насторожиться. Но и у других людей бывают кошмарные сны. Поэтому нам необходимо подробнее заняться значением двух основных символов "мать" и "лошадь". Речь, по-видимому, идет об эквивалентах, потому что обе они совершают одно и то же: суицид. "Мать" — это архетип, который намекает на первоисточник, природу, пассивно порождающее (вещество, materia), следовательно, материальную природу, лоно (матку) и вегетативные функции. Он указывает на бессознательное, естественное и инстинктивное, физиологическое, тело, в котором человек живет или заключен, потому что "мать" — это и сосуд, полость (опять же лоно), несущая и питающая; психически выражает основы сознания. С включенностью и облекаемостью связано темное, ночное и страшное (теснота). Все эти намеки передают большую часть мифологических и этимологических вариантов понятия матери или существенную часть понятия инь китайской философии. Это не индивидуальное приобретение 17-летней девушки, а коллективное наследие. С одной стороны оно еще живет в языке, а с другой — это наследственная структура психики, обнаруживаемая во все времена и у всех народов.

Слово "мать" относится, видимо, к хорошо знакомой индивидуальной матери, "моей матери", но как символ — к упорно сопротивляющейся понятийной формулировке, подоплеку которой очень неопределенно и на уровне предчувствия можно было бы обозначить как скрытую природную, телесную жизнь, — что опять слишком узко и исключает много обязательных побочных значений. Лежащий в основе образа первичный психический факт исключительно всеобъемлющ и может быть понят только при самом широком взгляде, да и то лишь на уровне предчувствия. Именно поэтому необходимы символы.