Эдвин Поляновский - Урок

Когда-то здесь был поселок. Этого не помнят даже самые старые одесситы, которые помнят все. Потому что это было почти два века назад.

Именно тогда, в конце XVIII века, поселение Хаджибей становится городом Одессой. Почему – Одессой? В свое время гадали-думали, как быть с пресной водой в новом городе. Assez d'eau («ассе до») – легкомысленно заявляли некоторые спецы, что в переводе с модного тогда при дворе французского языка значило «воды достаточно». Оказалось – ошиблись. И тогда какой-то придворный остряк прочел фразу «ассе до» наоборот – справо налево.

Эта легенда правдива, как всякая легенда, которую нельзя опровергнуть. Но поскольку и подтвердить ее нельзя, сомневающимся можно предложить – на выбор – еще одну: неподалеку находилась древнегреческая колония Одессос, и Екатерина II на одном из придворных балов пожелала:

– Пусть Хаджибей носит это эллинское имя, но... в женском роде.

Много воды (и морской, и пресной) утекло с тех пор. Одесса стала важным центром революционного движения на юге России. Здесь возникла первая в стране политическая организация пролетариата – «Южно-российский союз рабочих». Через Одессу шли пути ленинской «Искры» в Россию. Революция, гражданская война. Каждая улица Одессы явила свой характер и назначение. Вспомните «Зеленый фургон» А. Козачинского: «Война вливалась в русла улиц. Каждая улица имела свое стратегическое лицо... Были улицы мирной жизни, улицы мелких стычек и улицы больших сражений – улицы-ветераны. Наступать от вокзала к думе было принято по Пушкинской, между тем как параллельная ей, Ришельевская, пустовала. По Пушкинской же было принято отступать от думы к вокзалу. Никто не воевал на тихой Ремесленной, а на соседней Канатной не осталось ни одной непрострелянной афишной тумбы. Карантинная не видела боев – она видела только бегство. Это была улица эвакуации, панического бега к морю, к трапам отходящих судов».

И поныне все здесь несет печать времени – одесские форштадты, ряды и слободки, балки, спуски и лестницы; одесские фонтаны и станции, мельницы и заставы, скверы и проспекты, набережные и бульвары.

Улицы и переулки Одессы, как барометр времени, иногда они отторгали отжившие, ставшие инородными, названия. Был когда-то, а теперь исчез «Сахалинчик», где в грязи обитали воры и босяки. До 60-х годов продержался Шалашный переулок, тот самый, о котором фельетонист из «Одесской почты» писал: «Дайте мне перо Гоголя! Дайте мне кисть Рафаэля! Дайте мне талант Рубинштейна! Я хочу описать, нарисовать, воспеть Шалашный переулок...»

Не всякое прошлое, однако, следует забывать. Пример тому – главная улица Одессы. Дерибасовскую переименовывали дважды. Сначала в Лассаля.

– Как пройти на Лассаля? – спрашивали приезжие.

– Вам на Дерибасовскую? – отвечали одесситы.

Название вернули.

Потом, перед войной, ее снова переименовали. Но одесситы во всех письмах и телеграммах, личных и служебных, по-прежнему писали: «Дерибасовская». Почтальоны и связисты путались. Название снова вернули.

Конечно, новое время рождает новых героев. Однако, резонно замечают одесситы, немало строится и новых улиц, целых районов. Почему должен пострадать именно Дон Иозе де Рибас, сын известного барселонца и ирландской дворянки, участник штурма Хаджибея, первый градоправитель Одессы? Улицы – это еще и страницы истории, визитная карточка времени. Дело в конце концов не в старом имени, а в новом содержании.

Кстати, о новом содержании. В Одессе дети и внуки ходят по своим же фамильным улицам: живая связь времен. Сразу от вокзала, например, уходит улица Томаса. Михаил Дмитриевич Томас – рабочий-большевик, участник трех революций, он когда-то доставлял уголь восставшему броненосцу «Потемкин». На этой улице ныне можно повстречать другого Томаса – Олега Константиновича. Внук долгое время возглавлял Черноморское морское пароходство.

Город Бунина и Куприна, Багрицкого и Катаева, Бабеля и Паустовского. Город Мечникова и Сеченова, Ковалевского и Гамалеи, Богомольца и Филатова. Одесса помнит Пушкина, Чайковского, Шаляпина.

Город рабочих и моряков, писателей и музыкантов, ученых и студентов. Город – труженик и острослов. Что выделить главное в его характере? Юмор? Вероятно. Средняя продолжительность жизни в Одессе выше, чем в среднем по стране на целых два года. Так, по крайней мере вполне серьезно, уверяли меня в горисполкоме. Но юмор – это следствие. А главное в характере города – добрый нрав и обескураживающая всякого новичка общительность: ты здесь – свой, и тебе здесь все – свои.