Анатолий Цирульников: Бамс!

Под руку попадается сказка американского писателя Фрэнка Баума «Удивительный волшебник из страны Оз». Книжка Волкову понравилась. Он начал пересказывать ее двум своим сыновьям, при этом кое-что переделывая, кое-что добавляя. Девочку стали звать Элли. Тотошка, попав в волшебную страну, заговорил.

А мудрец из страны Оз получил имя и титул: Великий и ужасный волшебник Гудвин… Когда этот пересказ-перевод был закончен, оказалось, что это уже совсем другая сказка! Прочитав ее, Маршак посоветовал Волкову писать дальше сказочные истории. И в 1939 году вышла в свет первая из серии книжек о девочке Элли и ее друзьях, благодаря которой Волков стал классиком детской литературы.

…Вот так я стал изучать биографии разных сказочников и находить первоначальный толчок, «взрыв», из которого вышла Вселенная, — устную историю, рассказанную будущим сказочником детям. Своим или соседским, на сон грядущий у детской кроватки или средь бела дня в окружении ватаги ребят… «О том, что стану детским писателем, я знал с пяти лет, — признался один сочинитель. — Но до двадцати ничего для этого не делал».

Иногда и гораздо дольше человек «ничего для этого не делает», а все равно становится детским писателем. Иногда вопреки собственному желанию.

Даниил Хармс — одна из самых удивительных и загадочных фигур на небосклоне детской литературы — опубликовал за всю свою жизнь лишь два «взрослых» стихотворения. Больше не удалось. Его стихи казались подозрительно странными, как и он сам. Даже одевался Хармс странно: гольфы, необычная шляпа, цепочка с массой загадочных брелоков, среди которых череп с костями. В те времена это было просто опасно, во всяком случае, причиняло писателю немало неприятностей — ему приходилось постоянно удостоверять свою личность. В начале войны его несколько раз задерживали, принимая за немецкого шпиона. Не делал его жизнь проще и странный, загадочный псевдоним, который, к тому же, поэт постоянно менял, будто жонглируя диковинными именами: Хармс, Хаармс, Чармс, Дандан, Шардан, Карл Иванович Шустер… И до сих пор литературоведы (среди них хармсоведы Владимир Глоцер, Александр Кобринский и Василий Басинский) разгадывают загадку имени, которое кого угодно может поставить в тупик. От какого слова оно образовано? От французского charm — «обаяние», английского harm — «вред», санскритского dharma— «благочестие»?..

Розыгрыш, игра, чудо были частью его дара. «Интересно только чудо, как нарушение физической структуры мира». Высказывание: «Меня интересует только „чушь“, только то, что не имеет никакого практического смысла», — визитная карточка Хармса. Его тоже можно истолковать по-разному. С одной стороны, эта фраза выражает суть целого направления в литературе: Хармс стал основоположником европейской литературы абсурда. С другой стороны, она многое говорит о характере этого уникального человека, который, по мнению одних биографов, был вечным ребенком по натуре, а с точки зрения других — напротив, человеком очень взрослым и прозорливым. Например, Евгений Евтушенко заметил: «Микропрививка абсурда являлась для Хармса иммунитетом от кремлевской паранойи». Чем же этот афоризм был для Хармса — творческим или жизненным кредо?

Мне кажется, загадка Хармса важнее разгадки, как иной вопрос интереснее ответа. Которого, кстати, не дает даже автобиография писателя, где есть, например, такие строки: «Все папины расчеты рухнули, потому что я оказался недоноском и родился на четыре месяца раньше срока. Папа так разбушевался, что акушерка, принявшая меня, растерялась и начала запихивать меня обратно, откуда я только что вылез… Запихать-то запихали, да второпях не туда».

Даже в автобиографии он ерничает и насмехается.

Хармс учился в привилегированной петербургской немецкой школе Петришуле. Среди друзей его юности были выпускники Санкт-Петербургского университета, отказавшиеся отречься от своего учителя — мыслителя И. О. Лосского, высланного Лениным на знаменитом «философском пароходе». Они развивали идеи самоценности личности и интуитивного знания. Для Хармса не прошло даром то, что он вращался в этой среде. Его влечение к странности и абсурду имело глубокие культурные корни. Составленный им список из шести наиболее повлиявших на него писателей начинается с Н. В. Гоголя и заканчивается Л. Кэрроллом. Хармс был новатором, экспериментатором в литературе. Членом «Ордена заумников» (поэтического объединения литераторов-авангардистов, созданного в 1925 году). Считался одним из основателей ОБЭРИУ — «Объединения реального искусства», творчество которого в 1930 году было объявлено «поэзией классового врага».